Дейв посмотрел ему вслед, затем опустил взгляд на свои ноги, которые в любую минуту могли стать единым целым с землей. Больше не раздумывая, он поспешил за Баннингзом. Где-то впереди, в снежной пелене, как будто лаяли собаки.
— Эй, Мартин! Сюда! — крикнул Баннингз.
Спустя несколько минут Дейв различил сквозь непрекращающийся снегопад собачью упряжку. Двенадцать или четырнадцать лаек тащили за собой сани.
Здоровяк в парке — по-видимому, это и был Мартин — взмахнул рукой.
— Буран идет!
Баннингз остановился возле похожего на корзину сиденья, сооруженного на санях. Мартин стоял сзади, на полозьях.
— Забирайтесь сюда, — велел Баннингз.
Дейв с сомнением оглядел корзину. Она выглядела слишком маленькой для двоих.
— Как мы здесь поместимся? — спросил он.
Баннингз издал звук, выражающий досаду, — нечто среднее между стоном и ворчанием.
— Сейчас некогда анализировать ситуацию, мистер Горожанин! Садись, и все.
Мартин засмеялся.
Один пес в упряжке завыл.
Неожиданно Дейву захотелось обратно на «сессну». Он скорее предпочел бы продолжить рискованный полет, чем пытать счастья на санях в обществе дюжины собак и пары угрюмых северян.
Но так как выбор отсутствовал, Дейв осторожно поставил в корзину сначала одну ногу, потом другую и сел. Баннингз в свою очередь ступил в сани одной обтянутой джинсами ногой, а затем попросту опустился к Дейву на колени, лицом к лицу.
— Поехали!
Щелкнул кнут. Собаки двинулись вперед, деловито, сразу притихнув. Мартин отрывисто выкрикивал команды.
Баннингз пошевелился, устраиваясь поудобнее и плотнее прижимаясь к Дейву.
До сего момента тот был больше всего поражен холодом, сумасшедшим полетом и совершенно не входившей в изначальные планы поездкой на собаках. Но ничто не ошеломило Дейва так, как ощущение приятной, узнаваемой упругости груди, прижавшейся к его торсу.
Пилот Баннингз оказался… женщиной!
Собаки остановились перед большим незатейливым бревенчатым сооружением. Довольно повизгивая, вожак припал к снегу. Другие собаки разразились лаем и тявканьем. Некоторые из них нетерпеливо натягивали упряжь, нюхая воздух.
Посреди этой какофонии с быстро темнеющего неба тихо валили крупные снежные хлопья.
— Пора выбираться, — сказала Терри.
Однако время сыграло с ней шутку. Оно будто остановилось.
Скорее всего, произошло это где-то посреди поездки на санях, когда Терри и Дейв оказались тесно прижаты друг к другу в одноместном плетеном из лозы кузове. Да-да, именно тогда. Они словно оказались в коконе, весь мир сомкнулся вокруг них, создав уютное пространство, в котором было место лишь для них двоих.
Терри старалась не замечать того, как идеально совпадают их тела, не восхищаться силой Дейва, тем, как он обнимает ее рукой, прижимая к себе и уберегая от падения.
Никто — в особенности мужчина — никогда не пытался уберечь Терри от чего бы то ни было.
Это казалось непривычным, но, тем не менее, она не отстранилась. И если уж начистоту, ей даже не хотелось отодвигаться.
Данное обстоятельство одновременно и раздражало и будоражило Терри. Возможно, потому что она больше привыкла сражаться с жизненными трудностями и соревноваться с парнями. После смерти отца ей пришлось взвалить на плечи обязанности главы семьи. Она научилась быть несгибаемой. Но теперь, оказавшись в объятиях Дейва, ощутив его мужскую силу, она неожиданно почувствовала себя… женственной.
Это просто городской хлыщ, напомнила себе Терри. Прибывший с намерением разрушить твой мир.
Она посмотрела на Дейва, собираясь произнести какую-нибудь дерзость, но… словно потерялась в его взгляде.
Глаза точь-в-точь как у Роберта, мелькнуло в ее мозгу. Только у того они тоже синие, но с зеленоватым оттенком, а у этого с золотистыми прожилками.
Однако Роберт никогда не смотрел на нее с таким интересом и удивлением.
Что касается Дейва, то она и сама изрядно удивилась, ощутив твердые бугры его мышц под своими ягодицами. Городской парень с развитой мускулатурой?
Терри непроизвольно представила его себе обнаженным — стройным, подтянутым, с красивой гладкой кожей, местами покрытой темными кудрявыми волосками…
— Пора вставать! — резко произнесла она, усилием воли заставив себя вернуться к реальности. — Пошевеливайся.
Терри взялась за бортик плетеного кузова, но совершила ошибку, вновь взглянув в лицо Дейва.
В его глазах по-прежнему сквозил интерес, однако на сей раз с примесью некоторого лукавства и веселых искорок.
— Что смешного? — фыркнула она.
Дейв поднял бровь.
— Ничего… Просто мне непонятно, почему ты сама медлишь.
— Потому что замерзла.
— Ты же местная. Должна была привыкнуть к холоду.
В его словах присутствовал здравый смысл. Прежде чем Терри успела придумать достойный ответ, Дейв заговорил вновь:
— Впрочем, я не возражаю. Можешь и дальше сидеть со мной в обнимку. Мне это нравится. И вдобавок ты меня согреваешь.
Он улыбнулся, словно говоря: «Что, попалась?». Эта полная скрытой чувственности усмешка произвела на Терри сильное впечатление.
Дурацкая корзина, это все из-за нее! Кого угодно выведет из равновесия поездка вдвоем в одноместном кузове саней. Конечно, мы согрелись и наши организмы ошибочно приняли тепло за нечто другое.
Выражение глаз Дейва подсказывало, что он тоже испытывает это «нечто». Значит, нужно поставить его на место, показать, кто здесь главный.
— Пора вставать, — снова сказала она.
Или собиралась сказать. Из ее рта вырвались облачка пара, но последнее слово не прозвучало. Получалось, что Терри шепнула лишь двусмысленное «пора», которое этот парень мог расценить как некое предложение. Скорее всего, как предложение заняться любовью.
Кровь прилила к ее лицу.
Несколько мгновений Дейв внимательно рассматривал Терри, затем кивнул. Медленно и понимающе.
Черт бы тебя побрал! — подумала она. Сколько можно таращиться на меня? Или ты хочешь, чтобы я первая отвела взгляд?
Терри приподнялась с намерением покинуть корзину, но оказалась в еще большей близости к лицу Дейва.
Ох, как приятно он пахнет! Пряный, мускусный аромат… Наши парни так не благоухают.
Прекрати принюхиваться и вытряхивайся из корзины! — сердито приказала себе Терри.
— Что-то случилось? — спросил Дейв подчеркнуто бархатным тоном.
Терри наконец поднялась с его колен и на миг застыла, наклонившись и продолжая держаться за бортики кузова.
— Ты всегда так смотришь?
— Как?
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
