Мои ладони ложатся на затылок Игната, а пальцы перебирают короткие жесткие пряди стильной стрижки. Чуть тяну их на себя, побуждая Игната усилить сплетение наших тел, желая слиться с ним в единое целое. Шорох слетающей одежды под аккомпанемент нетерпеливых вздохов. Звуки чувственной любви под аккорды упоительных стонов. Взрыв наслаждения — и я на мгновение выпадаю из реальности.
Прихожу в себя, стоя под струями теплого водяного потока. Игнат нежно проходится покрытыми пеной руками по моему расслабленному телу, а я не могу даже мозговыми извилинами шевелить, не то что конечностями. Он шепчет что-то ласковое мне на ушко. Целует нежно в лоб и, отключив воду, выносит их душевой. Укутывает в большое банное полотенце, словно куколку в кокон, и относит на кровать королевских размеров.
— Поспи. — Заботливые руки укрывают меня одеялом, и я проваливаюсь в сахарную вату волшебного сна.
Открываю глаза и несколько минут лежу, прислушиваясь к окутывающей меня тишине. Рассеянным взглядом разглядываю деревянный потолок над головой и медленно выплываю из омута безмятежности. Картинки недавней страсти, нахально подкинутые проснувшимся сознанием, моментально окрашивают мои щеки румянцем смущения, а довольная улыбка растягивает губы.
Жмурюсь от нахлынувшей истомы неземного удовольствия, потягиваюсь сытой кошкой и, откинув одеяло, встаю с кровати. Шлёпаю босыми ногами по теплому полу к сумкам, брошенным Игнатом недалеко от двери, а теперь стоящим около большого платяного шкафа. Из своей достаю удобный домашний костюм и облачаюсь в него. Затем быстро разбираю багаж, раскладывая вещи на одной из полок временного гардероба. Заготовленные подарки оставляю в сумке и убираю ее в шкаф. Вещи Игната не берусь разгребать: все же это личное.
Окидываю критическим взглядом свое растрепанное отражение в зеркале ванной комнаты. Ни умывание разрумянившегося лица холодной водой, ни усиленное расчесывание взъерошенных волос не способствуют созданию приличного образа взрослой женщины. Я — словно школьница в период первой влюбленности, и этот блеск в глазах, и глупая улыбка, и внутреннее состояние эйфории невозможно удалить или хотя бы замаскировать.
Да и не надо, видимо. Я влюблена! Я счастлива! И я уже соскучилась.
Спешу покинуть комнату и утолить потребность в общении с неповторимой парочкой, ставшей для меня центром Вселенной. Не хочу даже думать, что будет со мной, если все это рухнет. Усиленно качаю головой, прогоняя прочь поганые мысли, и с улыбкой предвкушения вхожу в кухню.
— Оу! — восклицаю с искренним удивлением, рассматривая накрытый к обеду — Или уже к ужину? — стол. — Я проспала все самое интересное?
— Нет, мамочка! — Фани срывается с места и летит счастливой ракетой в мою сторону, раскрываю свои объятия и ловлю малышку. — Мы с папочкой приготовили обед. — немного хвастливо делится она со мной. Хвалю ее за помощь отцу, и мы дружно усаживаемся за стол. Пока наша веселая компания с аппетитом уплетает вкуснейший наваристый куриный суп, я пробегаюсь слегка ошарашенным взглядом по окружающему меня пространству домашнего пищеблока.
— Мы точно лишь на несколько дней сюда приехали? — с подозрением спрашиваю у Игната. — По всем показателям ощущаю, что дни плавно перетекут в месяцы.
Добродушный смех и лукавые искорки в его глазах красноречиво говорят мне, что я недалека от истины.
— Если хочешь, можем и остаться, — пожимает он плечами, продолжая черпать ложкой бульон. — Вообще это наш дом, и отпуск мы часто проводим именно здесь.
— Да?
— Угу, — кивает Игнат.
— А не далековато?
— Не поверишь, но если ехать на машине, время в пути занимает гораздо меньше. Поезд делает большой крюк, вот и увеличивается продолжительность поездки. Но… — Он замолкает, бросая на меня многозначительный взгляд.
— На поезде же интереснее, — вступает в наш диалог Фани, — и бабушка любит на поезде ездить летом.
Обескураженно качаю головой, доедая суп и наслаждаясь душистым чаем вприкуску с плюшками. Ловлю себя на мысли, что все происходящее мне безумно нравится. И если не постоянно жить, то точно проводить отпуска и праздники здесь и в этой же компании — отличная перспектива.
После сытного обеда нас ожидает спортивная программа: Фани не оставляет мысль о катке, и мы не беремся ее переубеждать. Но экскурсию по территории загородной базы, на поверку оказывающейся не базой, а поселком, мне все же проводят.
— И зачем врал про базу отдыха? — спрашиваю Игната, когда поздним вечером, уложив уставшую малышку спать, мы сидим в обнимку на диване, смотрим на языки пламени и потягиваем согревающий коктейль.
— Решил, что так ты быстрее согласишься, — растерянно почесывая затылок, отвечает он. — Боялся, что форсирование событий отпугнет тебя и ты сбежишь от нас. А я не готов к такому повороту событий, да и не хочу этого.
Тяжелый вздох предшествует временному молчанию, а в завораживающем взгляде — буря невысказанного. И в этом минутном безмолвии столько слов, признаний и просьб, что я теряюсь на мгновение в урагане невысказанных чувств.
Отставляю свой полупустой бокал на журнальный столик, то же самое проделываю и со стаканом Игната. Уверенно перекидываю одну ногу через его бедра и усаживаюсь на него верхом. Горячие настойчивые ладони моментально оказываются на моей филейной части, сжимая ее и чуть подталкивая меня плотнее к средоточию предстоящего наслаждения.
Мои пальчики скользят по широким, немного напряженным плечам, цепляют ноготками стриженный по последней моде затылок. Жаркий диалог наших взглядов туманит разум, распаляя воздух вокруг нас до опасного потрескивания.
— А я чертовски сильно боюсь, — признаюсь я еле слышно. — Боюсь, что все это лишь мой сон, что проснусь и ничего этого нет. Нет тебя и малышки Фани. Нет тех чувств, что затапливают меня всякий раз, когда вы рядом. Нет того безумного счастья, что испытываю я в твоих руках. Нет ничего…
Срывающийся голос скребет душу, а сердце сжимается в страхе.
— Мы есть. Мы вместе, и это уже неизбежно, — выдыхает в мои губы Игнат и целует нежно-нежно, стирая ласками все тревожные мысли.
Ночь пролетает в упоенной неге нашей безумной страсти, а утро встречает праздничными хлопотами.
Забрав малышку на кухню, позволяю, выдохшемуся за время ночной забег Игнату поспать подольше, обрывая его сонные заверения, что вот сейчас он встанет и приготовит нам вкусный завтрак.
— Спи. — Целую его в колючую из-за отросшей щетины, щеку. — Мы сами все сделаем. — Поправляю одеяло и тихо ухожу из комнаты.
Блинчики, яичница, кофе к пробуждению главы семейства готовы. И пока мы дожидаемся его к столу, я позволяю Фани составить под моим чутким руководством меню на новогодний стол.
Днем вновь совершаем забег на каток, а после посещаем местный кинотеатр, и пока ребенок с интересом следит за мультяшными героями на большом экране, взрослые мило перешёптываются, строя планы на несколько праздничных дней и ночей.
Вернувшись домой, каждый находит для себя важное занятие в ожидании самого сказочного события под занавес последнего декабрьского дня. Но главное — мы в три пары рук занимаемся воплощением в жизнь заготовленного меню.
Я и помыслить не могла, что такой ресторанный ужин способны приготовить два увлеченных друг другом человека при участии маленькой «почемучки», но у нас это получается, и, накрывая на стол, мы в шутку размышляем, а не открыть ли семейный ресторан.
Форель под сливочным соусом удается на славу, даже пес пребывает в восторге от перепавшего лакомства. Молодой картофель, запечённый в духовке с прованскими травами, источает пряный аромат и таят во рту, а различные салаты и нарезки удачно сочетаются с основным блюдом.
— А Дедушка Мороз точно сюда принесет мои подарки? — с тревогой в голосе в сотый раз уточняет Фани, расправляя юбочку на своем праздничном платье.
— Конечно! — уверенно заявляет Игнат, подхватывая ребенка на руки и усаживая на стул за накрытый праздничный стол.
