— Эта британка просто прелесть: обладает легким слогом и в то же время так цепко подмечает все детали. Тебе должно понравиться. Я тебе обязательно пришлю экземпляр. Я знаю, ты у нас занятой человек, но повести у мисс Пирс не такие уж длинные, чтобы их мог прочитать даже самый…
Услышав знакомое имя, Роберт буквально подскочил на месте. Не может быть! Неужели действительно все так просто. Боясь поддаться ложной надежде, он бесцеремонно прервал рассуждения Майерса возгласом:
— Джейн Пирс?! Я не ослышался? Ты планируешь издать Джейн Пирс?!
Майерс с удивлением оторвал взгляд от тарелки и взглянул в светящиеся безумным огнем глаза друга.
— К-кажется, ее действительно зовут Джейн. Хотя я не уверен, — испуганный бурной реакцией обычно сдержанного друга пробормотал он. — Я понятия не имел, что тебя интересует…
— У тебя есть ее адрес? — оборвал его Роберт.
— Не помню. Надо на работе в компьютере посмотреть.
— Звони на работу!
— Ты что, там никого уже нет, девятый час.
Роберт на секунду задумался, а потом потребовал от Майерса немедленно отправляться в редакцию. Тот попытался оказать сопротивление и внять голосу разума, но Роберт моментально отмел все возражения. Майерс сильно пожалел о том, что его вообще угораздило вспомнить об этой мисс Пирс.
В итоге полуголодный и несчастный редактор небольшого перспективного издательства в девять вечера был вынужден, покинув ресторан, отправиться на работу, открыть дверь своего кабинета, включить компьютер и предъявить стихии, закрутившей его, адрес злополучного автора. После этого Роберт сердечно поблагодарил его, едва не расцеловав в обе щеки, чему тот усиленно сопротивлялся, и оставил его одного в полном недоумении.
Ее разбудил громкий стук. Джейн отрыла глаза, недоумевая, кого угораздило посреди ночи забивать гвозди в стену. В кампусе постоянно кипела жизнь независимо от времени суток, с той лишь разницей, что ночью шум обычно кажется громче и любой шорох сравним с громыханием бетономешалки.
В первую ночь, проведенную в кампусе, Джейн даже подумала, что ей так и не удастся уснуть. За стенкой кто-то возился и пыхтел, недвусмысленно поскрипывала кровать. Снизу доносился нескладный рэп, который вполголоса читала компания подростков. В голове крутились события довольно насыщенного дня, вспоминалась первая лекция, прочитанная запинающимся голосом перед огромной аудиторией, попытки угомонить расшалившихся учеников. И все это вперемешку с событиями, которые она мучительно старалась забыть и от которых сбежала сюда из Нью-Йорка. В тот первый вечер она наконец нашла те слова, которые надо было сказать на все обвинения, брошенные ей в лицо, однако они пришли ей на ум слишком поздно. Несмотря на все посторонние шумы, Джейн сама не заметила, как уснула. Утомленный организм сам все решил за нее. В последующие дни она тоже отключалась, устав за день и почти не обращая внимания на постоянный фон: разговоры, шарканье ног в коридоре, смешки, негромкую музыку — все эти неотъемлемые атрибуты активности студентов даже в темное время суток.
Но сегодня кто-то превзошел самого себя. Джейн не сразу сообразила, что это стучат в ее дверь. Когда громкий стук раздался снова и в коридоре женский голос непечатно обругал нарушителя тишины, до Джейн дошло, что стучат в ее дверь. Она поспешила открыть, удивляясь, кому она могла понадобиться среди ночи. Яркий свет из коридора на секунду ослепил ее, и в дверном проеме она увидела лишь темный силуэт. Но потом глаза ее привыкли и она изумленно уставилась на Роберта Годфроя. Ей даже на мгновение показалось, что она спит, и захотелось ущипнуть себя.
Она смотрела на него и не могла поверить, что он действительно рядом. В тот момент она не помнила ни о его обвинениях, ни о ненависти в его глазах, ни о произнесенных угрозах в свой адрес. Все это осталось в другой жизни. Сейчас было важно лишь то, что он каким-то непостижимым образом разыскал ее. Если он здесь, значит, все остальное просто не важно.
Роберт тоже с трудом мог вспомнить все отрепетированные по дороге слова, все извинения, объяснения, которые он намеревался бросить к ее ногам. Он стоял в дверях, не в силах отвести взгляд от той, которую так долго искал. Она открыла дверь и замерла на пороге, точь-в-точь как он представлял в своих мечтах: любимая женщина после долгой разлуки.
— Ты весь промок, — первой опомнилась Джейн, обратив внимание на мокрые пряди волос, покрытое капельками лицо, черный от влаги пиджак.
— Там дождь, — пояснил он, неловко переступив с ноги на ногу. И куда только исчезла вся его уверенность в себе!
Джейн протянула руку и за рукав втащила его в комнату. Потом закрыла за собой дверь и повернулась к нему лицом. Роберт стоял, не зная, что делать дальше, все слова вылетели у него из головы.
Она стянула с него пиджак, стряхнула воду и повесила его на стул. Потом будничными движениями, словно делала это каждый день, развязала галстук и перешла к пуговицам рубашки. Роберт молча поворачивался, чтобы ей было удобнее. Вот он поднял одну ногу, переступил, поднял вторую — и мокрые брюки присоединились к пиджаку и рубашке. Все это время он не сводил глаз с Джейн, замечая каждое ее движение, каждый взмах ресниц, каждый вздох. Несмотря на скупость движений, внутри она горела ярким пламенем, которое могло либо вырваться наружу, либо погаснуть от малейшего неверного слова или жеста. Через пять минут Роберт был полностью избавлен от одежды.
Пока Джейн его раздевала, она ни разу не взглянула ему в глаза. Ее взгляд блуждал по мокрым вещам, мебели, его телу, даже останавливался на восставшем свидетельстве его возбуждения, но не поднимался выше подбородка. Ему же страстно хотелось почувствовать на себе ее взгляд. Роберт осторожно взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. И моментально утонул в зелени пронзительных глаз, увидел в расширенных зрачках отражение того огня, что полыхал в нем самом.
Нагое тело покрылось предательскими мурашками. Джейн коснулась его руки.
— Ты замерз, — прошептала она.
Роберт проглотил комок, вставший в горле от интимного тона, которым были сказаны простые слова, и кивнул, не отрывая от нее взгляда. Она взяла его за руку и подвела к кровати. Роберт послушно лег. Джейн укрыла его одеялом и потянулась к пуговицам своей ночной рубашки. Он как зачарованный следил, как рубашка покинула ее тело и отправилась к его одежде.
Джейн подошла к кровати с другой стороны, нырнула под одеяло и прижалась к нему. Роберт не мог больше сдерживаться. Издав неопределенный звук, нечто среднее между неистовым рыком и хриплым стоном, он увлек Джейн в пучину страсти.
