— Ладно, — пообещала Паола.
Когда прозвучало сообщение о посадке в самолет, она мысленно задала себе вопрос, что она найдет, приехав в Хьюстон? Захочет ли Мэтт ее сейчас видеть? Согласится ли принять компромиссное решение для них обоих? Может быть, уже слишком поздно?
Отец Мэтта пришел в себя в пять часов на следующее утро. С момента сердечного приступа прошло тридцать четыре часа.
— Можете зайти минут на десять, не дольше, — предупредил доктор.
Миссис Норман обратилась к сыну:
— Сначала я, потом ты.
Когда мать вернулась, на ее губах дрожала улыбка.
— Ну как он? — нетерпеливо спросил Мэтт.
— Он справится. Я уверена.
Сердце Мэтта сжалось, когда он переступил порог палаты. Отец выглядел каким-то маленьким, будто ссохся, вокруг — дюжина проводков.
— Папа? Ты меня слышишь?
Отец с трудом повернул голову. Его зеленые глаза блеснули в полумраке. — Привет, Мэтт, — прохрипел он.
— Тебе нельзя говорить, береги силы.
— Мэтт, мне нужно тебе что-то сказать. Если… если я не выкарабкаюсь…
— Не говори так. Ты непременно поправишься.
— … пожалуйста, позаботься о матери.
— Папа, будь уверен, я все сделаю. Не волнуйся. Не делай усилий.
Но его отец, кажется, был намерен продолжать.
— Она слабее, чем ты думаешь, Мэтт. Она зависит от меня. Мы команда.
Мэтт, конечно же, это знал. Подтверждение этому он только что видел.
— Знаю, — мягко заверил он.
— Она самое лучшее, что было у меня в жизни. Паола очень напоминает мне твою мать…
Когда самолет наконец-то приземлился в Хьюстоне, было десять вечера. Паола продрогла, пока челночный автобус вез ее к дальней парковке.
Интересно, как отреагирует Мэтт, когда она внезапно появится на пороге его дома.
Она никому не сообщила о своем возвращении, даже не позвонила родителям. Решила сразу же ехать к дому Мэтта и, если его не будет, ждать возвращения. Хотелось, прежде всего, знать, в каком состоянии их прерванные отношения.
Дом был темен. Но ничего другого она и не ждала. Почти одиннадцать. Позвонила, постучала в дверь — без ответа. Где же он может быть? Куда уехал? Или опять на очередной вечеринке? Она прошла к гаражу и, встав на цыпочки, заглянула в окно. «Фиат» стоял на месте, «БМВ» не было.
Он уехал. Но завтра рабочий день. Мэтт никогда не возвращался поздно перед рабочим днем. Должно быть, приедет с минуты на минуту. Что же делать? Она так устала, так огорчена. Нет, она не сможет пережить еще одну ночь в неведении.
Паола поудобнее устроилась в своей машине: свернулась калачиком и закрыла глаза.
Мэтт выехал из больницы в семь утра. Пришлось не спать почти двое суток, и мать очень беспокоилась, когда сын садился за руль.
— Все будет хорошо, — заверял он.
— Пожалуйста, отоспись, — попросила она. — Отцу уже лучше, так что нет надобности сюда возвращаться.
Бетти выглядела уверенно.
— О’кей. Но к вечеру я вернусь, чтобы сменить тебя.
— Завтра прилетает Элизабет. Она поможет.
По дороге домой Мэтт размышлял над событиями последних дней. Он думал о матери, Об отце, об их трогательном союзе. Вспоминал слова отца. Но в основном он думал о Паоле.
Мэтт бесконечно устал, тело ныло. Не терпелось побриться и принять душ. Затем срочно в постель и поспать хотя бы часов шесть. Может, после отдыха он опять почувствует себя человеком. И тут на дорожке, ведущей к дому, он увидел знакомую красную «тойоту». Машина Паолы?
Сердце гулко заколотилось, он нажал на тормоза. Неужели что-то случилось?
Мэтт выскочил из машины, неуверенной походкой направился к «тойоте» и заглянул внутрь. На переднем сиденье что-то лежало. Это «что-то» шевельнулось. Мэтт с удивлением наблюдал, как сначала показались черные кудряшки, потом два заспанных темно-карих глаза.
— Паола, что ты здесь делаешь?
Молодая женщина замерла. Конечно, он не рад ее видеть.
— Жду тебя, — ответила она.
— Но…
— Я прилетела вчера вечером и приехала прямо сюда, но не застала тебя. Решила сидеть и ждать твоего возвращения. Я…
В ответ никакого участия, только холодный взгляд. Он всматривался в нее как в привидение.
— Два дня я провел в больнице, — пояснил он деревянным голосом.
Паола обеспокоенно спросила:
— Что-то стряслось?
Мэтт вздохнул. Его плечи дрогнули. Ей захотелось протянуть руку, коснуться его волос, но она по-прежнему не знала, имеет ли на это право. То ли он захочет, чтобы она осталась, то ли пожелает, чтобы уехала.
— Отец в больнице. Послушай… не хочешь зайти в дом? Я так устал, едва стою на ногах.
— Да, конечно. Может, я сварю кофе… — Значит, что-то случилось с его отцом. А ее не было рядом в трудную минуту.
В доме было душно и сыро. Плюхнувшись в кресло на кухне, он сбивчиво рассказал о случившемся.
— О, Мэтт! Хорошо, что он чувствует себя лучше. — При этом она поддалась своим желаниям: коснулась его волос, взъерошила их. — Я знаю, как сильно ты любишь его.
Он удивленно поднял брови.
— Паола…
— Мэтт… — Ее сердце дрогнуло. Может, у них все еще наладится?
— Извини меня, — прошептал он. — Ты сможешь меня простить?
— О нет, сможешь ли ты простить, что я оставила тебя?
Ее рука дрожала, когда он взял ее в свою. Да, она его любит. Без него никакой успех невозможен и не нужен.
— Я был неправ. Я не должен был требовать от тебя отказа от твоих планов. Сейчас я все вижу по-другому.
— Я тоже была не права, — вторила она. — Я даже не попыталась проникнуться твоими чувствами.
— Нам следовало поговорить, не рубя сплеча.
— Мы слишком увлеклись любовной игрой.
Мэтт сдержал улыбку.
— Паола, я люблю тебя. Мы могли бы обо всем договориться.
— Да, да, Мэтт. Именно поэтому я здесь.
Наконец-то он улыбнулся, отчего приятное тепло разлилось у нее внутри.
— Это означает, что ты готова выйти за меня замуж? Я хочу, чтобы все знали — ты моя!
Он притянул ее к себе, и от прикосновения его губ Паола вся затрепетала.
— Скажи, что любишь меня, — опять потребовал он, сжимая в ладонях ее лицо.
— Ну, конечно же, я люблю тебя. Разве не это чувство привело меня сюда, разве не потому я прождала всю ночь?
— О, Паола, я так много передумал за прошедшую неделю, за прошедшие несколько дней. Все мои планы ничто без тебя.
— Я знаю, знаю. И думаю так же. Без тебя моя жизнь ничего не стоит.
— Мы постараемся стать счастливой парой, — размышлял вслух Мэтт. — Я продам этот дом…
— Нет, не нужно. Мне он нравится. Мы будем жить здесь до рождения первого ребенка. Твой кабинет мы переоборудуем в студию, где я буду сочинять музыку, пока ты в офисе.
