Это слово ассоциировалось у нее с занятиями музыкой и вызывало улыбку, особенно когда она впервые увидела его начертанным перед въездом в гараж, как призыв к водителям соблюдать осторожность.
Двое младших детей вбежали в дом, криками возвещая о приходе Мартины. Антония позволила им увлечь себя на улицу и увидела, как девушка идет по дороге, удерживая на голове огромный кувшин. Конечно, Мартина не в первый раз проделывает путь к ближайшему колодцу, день за днем таская тяжелую ношу.
В эту минуту открытый грузовик, в котором сидело около дюжины мужчин, показался в противоположном конце улицы. Когда он приблизился, оттуда спрыгнул Гвидо, приятель Мартины. Остальные махали руками и здоровались с сестрами Понтелли. Заметив Антонию, они поприветствовали и ее, а Стефано, к большому удивлению девушки, выбрался из грузовика, тут же умчавшегося по пыльной дороге в сторону Перуджи.
— Какая хорошая идея пришла вам в голову! — обратился Стефано к Антонии. — И часто вы приезжаете к Понтелли?
— Нет. Это впервые. Мне жаль, что Лучано получил такой жалкий домишко. Слишком маленький для этой большой семьи.
Итальянец обворожительно улыбнулся:
— Летом можно спокойно жить даже на улице.
— А зимой? Получит ли Лучано к тому времени лучшее жилье?
Стефано пожал плечами.
Эмилия принесла еще вина, большой кусок чистой мешковины и пару подушек, чтобы гости могли сесть прямо на землю, не боясь запачкать одежду. Этот жест вежливости оказался, впрочем, лишним, поскольку на мужчинах были рабочие комбинезоны, а на Антонии — ситцевое платье.
Они весело болтали и смеялись до тех пор, пока Лучано не вернулся с работы. Вежливо поздоровавшись с гостями, он недовольно взглянул на сестер и негромко спросил, почему они не на кухне. Девушки тут же исчезли в доме.
— Твоя камера в порядке? — спросил Стефано у юноши.
— Да, вполне.
— Принеси ее и сфотографируй нас и синьорину Антонию, — предложил Стефано.
Парнишка устало побрел в дом.
— Стефано, он же целый день работал, — возмутилась Антония. — Ему, наверное, совсем не хочется нас фотографировать.
— Мы тоже устали, — вмешался Гвидо. — И теперь хотим немного отдохнуть.
Лучано показался из дома в сопровождении всей семьи. Даже его мать на несколько минут оторвалась от готовки. Мальчик сделал несколько снимков, потом Стефано снял Лучано в окружении родственников, затем Мартину с Гвидо и, наконец, сам снялся с другом Мартины и Антонией. Тут Лучано сообщил, что пленка закончилась, и Стефано предложил взять ее, чтобы проявить и напечатать фотографии.
Антония объявила, что ей пора возвращаться домой, хотя Понтелли и приглашали ее поужинать с ними.
— Раз ты не хочешь оставаться, мы покажем тебе местный танец, — заявила Мартина.
Сестры вместе с Гвидо и Стефано закружились в веселом танце под аккомпанемент собственного пения. Лучано отбивал ритм ладонями.
Антония наблюдала за ними, завидуя гибкой грации итальянок, босыми ногами лихо отплясывающих прямо на покрытой пылью неровной каменной площадке.
— Давай к нам. Это совсем просто! — крикнул Стефано.
Антония откликнулась на приглашение, и Эмилия вышла из круга, чтобы показать гостье необходимые движения.
Танец был очень энергичным, и Антония гадала, как итальянцам удается танцевать, петь и смеяться одновременно и при этом не сбиваться с дыхания. Она споткнулась о большой камень, и Стефано подхватил ее, не дав упасть. Ему явно не хотелось отпускать ее, но Антония мягко высвободилась из объятий и снова пошла танцевать. Вдруг она заметила, как недалеко от дома остановилась машина. Танцоры перестали петь.
Из окна автомобиля высунулся Толбот:
— Останешься здесь, Антония? Или хочешь, чтобы я подбросил тебя до Перуджи?
Она бы с радостью отказалась, но вдруг не подвернется другой транспорт.
— Да, спасибо. Я буду готова через минуту, — ответила девушка после секундного замешательства. Она поспешила к дому, где быстро попрощалась с семейством Понтелли, пообещав приехать снова.
— Тебя тоже подвезти? — спросил Толбот своего ассистента.
Стефано решительно покачал головой:
— Нет, я поеду позже. Договорился с друзьями.
Сейчас Антония была бы рада его компании, поскольку понимала, что, как только Толбот выедет на дорогу, тут же примется читать ей лекцию о том, как неосмотрительно заводить дружбу с Понтелли, а также со Стефано и другими итальянцами, работающими на раскопках. И очень удивилась, когда он заговорил совершенно о другом.
— Мне казалось, сегодня ты была слишком занята, чтобы приехать на раскопки?
— Не знала, что у тебя сложилось такое впечатление. Я сказала только, что, возможно, уеду куда-нибудь с Филиппом.
— Но потом передумала.
— Нет, это крестный так решил. У него дела в отеле. А я почти весь день провела в студии.
— А потом поехала к Понтелли. Зачем?
— Мне кажется, что это тебя не касается, но я отвечу. Мне хотелось посмотреть, что представляет собой их жалкая лачуга и как им там живется.
— Ты удовлетворена, что их не поселили в хлеву?
— Сейчас да. Но надеюсь, ты выполнишь свое обещание и найдешь для них более подходящее жилье?
— Это было не мое обещание, а местных властей, — прорычал Толбот.
— Ясно. То есть ты умыл руки и забыл о Лучано и его семье, после того как получил что хотел.
— Не понимаю, почему ты так озабочена их судьбой.
— Возможно, я не настолько увлечена древними цивилизациями, чтобы не думать о проблемах людей, которые живут сегодня.
— Понтелли должны быть счастливы, что у них есть такой отважный защитник.
Они проехали еще пару миль, прежде чем Толбот заговорил:
— Ты можешь дружить с Понтелли, но держись подальше от Стефано. Он прекрасный помощник, но у него масленый взгляд, и он считает себя большим повесой.
— Еще один Казанова? Не думаю, что мои знакомства должны тебя беспокоить.
— Но я беспокоюсь. Это я познакомил тебя со Стефано, Лучано и его семейством.
— И теперь ты считаешь своим долгом защитить меня?
— Ох, Антония, ради бога, будь реалисткой!
— Давай не будем больше об этом, — вздохнула она. — Мне не нравится, когда водитель нервничает за рулем.
Толбот метнул на нее убийственный взгляд и сосредоточился на дороге.
Оставшуюся часть пути они проделали в молчании, и Антония подумала, что легко могла бы избежать этой бурной сцены, если бы вспомнила, что Толбот наверняка проедет мимо дома Понтелли, возвращаясь домой. Надо было пораньше уехать либо не выходить из дома. Тогда бы он не узнал, что она вообще была там.
