Генри явно огорчился, но поделать ничего не мог — Вивьен вольна распоряжаться своими картинами, как ей угодно.
— Веселее, детка! Ты завоевала настоящий успех, значит, не зря ты упорно к этому стремилась!
— Я знаю, — сказала Вивьен бесцветным голосом.
— Вы с отцом выяснили отношения?
Она покачала головой.
— Даже не знаю, смогу ли когда-нибудь говорить с ним!
Пару дней назад у нее состоялся разговор с отцом. Вивьен позвонила ему, высказала все, что думала, и была поражена ответной реакцией.
— Значит, вы с Патриком все-таки сошлись? — спросил Макс беззаботно. — Я так и думал! Это здорово, но сейчас, милая, мне некогда. Так что поговорим в другой раз.
Жизнь дочери в руинах, а ему некогда! Что за бездушие!
Генри обеспокоенно посмотрел на Вивьен. На ней было длинное, до пят, ярко-красное платье, в котором и без того хрупкая Вивьен выглядела совсем как статуэтка. Проведя две недели на ферме, на свежем воздухе, она тем не менее сильно исхудала и утратила привычную веселость, а под глазами залегли глубокие тени.
— Слушай, а не пойти ли нам в ресторан после того, как все закончится? — внезапно предложил он.
Вивьен не успела ответить — ее глаза неожиданно встретились с глазами Патрика. Генри заметил, как она внезапно побледнела, и нахмурился.
— Вивьен, что с тобой?
Она посмотрела ему в лицо полными страха глазами и беспомощно простонала:
— Что ему здесь надо?.. Генри, я не желаю видеть этого человека. Я не хочу с ним говорить.
Генри оглянулся и увидел высокого широкоплечего красавца, протискивающего к ним через толпу.
— Думаю, тебе придется его выслушать, — прошептал Генри. — Вид у него чересчур решительный. Кстати, это он хотел купить картину...
Вивьен совершенно неожиданно обнаружила, что внутри нее все по-прежнему кипит и клокочет от злости. Патрик не имел права приходить к ней. Он обманул ее и, даже если купит картину и отвесит ей парочку комплиментов, все равно не вернет ее благосклонность.
— Генри, положи руку мне на талию, — приказала она сквозь зубы. — Помоги от него избавиться!
— Вивьен, ты уверена? Может, вам надо поговорить наедине? Я дам ключи от своего ка...
— Ты с ума сошел? Не отходи от меня ни под каким видом!
Ответить Генри не успел, так как Патрик оказался рядом с ними.
— Здравствуй, Вивьен! — ласково проговорил он, не в силах оторвать от нее восхищенного взгляда. — Прими мои поздравления: выставка удалась на славу!
Вивьен молчала. Повисла неловкая тишина. Трескотня чужих голосов показалась им оглушающей.
— Я спрашивал Вивьен по поводу картины, которая вам понравилась, — заговорил Генри, как бы невзначай кладя руку на ее талию. — Боюсь, она...
— Она продана, — перебила Вивьен. Ей не хотелось показывать Патрику свою сентиментальность.
Патрик с огорчением заметил уверенно обнимающую Вивьен руку Генри и подозрительно переспросил:
— Продана? Но на ней нет красного ярлычка.
— Что ты здесь делаешь, Патрик? — враждебно спросила Вивьен.
— Незаконченное дело, — ответил он, глядя ей прямо в глаза.
От этого пристального взгляда Вивьен стало трудно дышать, она опасалась быть вновь ввергнутой в пучину желания.
— У меня дела, Патрик, некогда мне выслушивать твои байки. — И добавила с оскорбительной холодностью: — А теперь извини, я должна курсировать среди гостей.
Патрик не позволил ей уйти, поймав ее руку.
— Извини, придется задержаться. — Он смерил взглядом Генри. — Наедине.
Генри колебался, оказавшись между двух огней. С одной стороны решительно настроенный Патрик, с другой — Вивьен, которую он взялся опекать. Вспомнив, какой печальной была в последнее время его подруга, Генри решительно сказал:
— Слушайте, а почему бы вам не обсудить все с глазу на глаз? Вот ключи, идите в мой кабинет...
— Генри! — зашипела Вивьен. — Я не собираюсь...
— Спасибо, дружище, — поблагодарил Патрик, беря ключи, и решительно повел Вивьен в направлении, указанном Генри.
— Ну и наглость! — возмутилась Вивьен, оказавшись с Патриком один на один. — Все, что хотела, я уже сказала. А теперь убирайся прочь и не лезь в мою жизнь!
Патрик замер у двери, скрестив на груди руки.
— Может, ты и все сказала, но я — нет.
Вивьен нетерпеливо топнула ножкой и стала осматривать комнату в поисках какой-нибудь лазейки для побега. Как назло, окно находилось высоко и было слишком узким, чтобы через него можно было убежать.
— Во-первых, я хочу извиниться.
Вивьен не удостоила Патрика даже взглядом.
— Это я уже слышала.
— Веришь или нет, но я действительно сожалею о своем поведении. Твой отец буквально умолял меня помочь. Мне стало жаль старика...
Вивьен молчала и продолжала смотреть мимо Патрика с полнейшим безразличием.
— Вивьен, он признался, что очень болен. Ты понимаешь, что твой отец, возможно, умирает?!! Как я мог отказать тяжело больному человеку?
Вивьен зло рассмеялась.
— Опять все те же сказки!
— Что? — удивился Патрик.
Он долго боролся с собой, не зная, стоит ли расстраивать ничего не подозревающую Вивьен. Ему казалось, услышав эту новость, она будет потрясена не меньше, чем он сам. В действительности же она проявила чудовищную черствость.
— Ничего плохого с моим отцом не случится. Ничего такого, с чем не справился бы скальпель хирурга.
— Откуда ты знаешь?
— А он всегда заводит эту песню, когда ему что-нибудь от кого-нибудь сильно надо. Мой милый папочка умирает уже лет пятнадцать... Он и тебе сказал, что скоро преставится?
— Ну... — замялся Патрик, — он сказал, что неважно себя чувствует...
— Дай угадаю, что дальше, — перебила Вивьен. — Наверное, как обычно: «Боюсь, я долго не протяну...»
— Именно так!
Вивьен покачала головой.
— Он имел в виду, что не будет долго тебя уговаривать, а просто выдумает жалостливую историю, и ты будешь готов на все.
Патрик выглядел таким потрясенным, что Вивьен стало его жаль. Макс был весьма искусным актером и довольно изобретательно сочинителем. Но Вивьен вспомнила о письме, в котором говорилось про некий контракт, весьма выгодный для Патрика, и не позволила себе расслабиться. Может, Патрик и был обманут, но мотивы его были отнюдь не альтруистичны.
— Это все? — равнодушно спросила Вивьен, взглянув на часы.
— Нет, черт возьми, не все! Обдурили не только тебя. Я точно так же был обманут человеком, которого уважал и которому доверял, почти как себе. Мне и в голову не могло прийти, что Макс станет шутить такими серьезными вещами. Я знаю, надо было рассказать тебе об этом раньше, но, поняв, что дела обстоят совсем не так, как утверждал твой отец, я уже был от тебя без ума... Я боялся потерять тебя, Вивьен.
