class="p1">— Твою мать… — вздыхает, ерзая по сиденью так, словно ему неудобно.
Он слегка хмурится, когда ловит что-то в боковом зеркале, но отвлекаю его вопросом:
— Куда мы?
— Сюрприз… — протянув руку, корректирует положение зеркала заднего вида.
Машина впереди резко тормозит, и на этот раз мы отвлекаемся оба. Я, чертыхаясь, роняю на коврик свой телефон, Кирилл обеими руками хватается за руль, добавляя к моим ругательствам гораздо более цветистые.
Его сюрпризом оказывается уединенный столик в ресторане, где вместе нам бывать еще не приходилось. В эти дни мы ужинали исключительно тем, что готовила я. Мне нравится для него готовить, и мне не стыдно от того, что я так неотвратимо стремлюсь к статусу, который так долго ненавидела. Статусу идеальной жены, словно это мое клеймо и сущность, но теперь все по-другому…
Кирилл ловит мою руку, когда принимаюсь беспокойно листать меню. Зажав в своей ладони мою, подносит ее к губам, констатируя:
— Ледяная…
Его жест хозяйский, вид смурной. Весь бедлам моей души, скопившийся за день, Леон, напряженная суета на дороге, которая словно преследовала по пути сюда, плавятся под напором тепла, которым Кирилл делится, когда укладывает мою ладонь к себе на бедро и накрывает своей.
Я кусаю губы, глядя на его сосредоточенный профиль, пока он делает заказ, продолжая питать меня энергией через капкан этого хозяйского прикосновения.
Мне нравится быть такой… защищенной… от этого сводит горло, пока пытаюсь скороговоркой озвучить свой собственный заказ, но уже не уверена, что хоть крошку проглочу.
Возможно, это наш регулярный секс взболтал мои гормоны, но я словно стала телепатом, такой живой кажется материя вокруг. Так я его чувствую, Кирилла Мельника, когда, выпустив мою руку, он разворачивает ко мне свой стул и укладывает локти на разведенные колени.
Он не требует никакой торжественности, но я словно язык проглотила, глядя на него. В глаза, которые больше не таят в себе веселой насмешки и расслабленной праздности.
Я кладу руки на колени, соединив их в замок.
Боже… он что, хочет сделать это сейчас?!
Вокруг люди. Ресторан жужжит…
— Мне нужно кое-что тебе рассказать, — сообщает, откашлявшись в кулак.
Взяв со стола стакан с водой, жадно пью.
— Ты кого-то убил? — глупо предполагаю с нервным смешком.
— Нет… я переломал ему ноги…
— Кому?
— Одному итальянскому хоккеисту.
Я ставлю стакан мимо стола, к счастью, он пуст.
Раздается звон, но стекло выдерживает удар, а вот я… я теряю дар речи…
— Что ты сделал?! — спрашиваю шокировано.
Кирилл смотрит на свои сцепленные в замок руки, прежде чем вскинуть глаза на меня.
— Отпиздил его, — говорит бесстрастно. — Я тогда был в Европе, недалеко, и решил, что мог бы сделать небольшой крюк и передать твоему бывшему мужу привет.
— Как ты узнал…
— Его личность? — заканчивает за меня. — Это было несложно, поверь. Его адрес найти тоже.
Помедлив, добавляет:
— Он обоссался. В прямом смысле…
— Остановись… — прошу, закрывая глаза и делая глубокий вдох.
К горлу подкатывает тошнота, но проходит так же быстро, как и наступила.
Я не знаю, что чувствую, скорее всего, ничего, только в груди давит, ведь мне становится страшно за сидящего передо мной мужчину. Мой бывший муж… в гневе он бывал сверхъестественно сильным, это пугает даже спустя почти четыре года!
— Это было два года назад, — произносит Кирилл. — Я тогда… из-за этого вернулся позже, чем обещал…
— Почему ты говоришь об этом сейчас?! — почти выкрикиваю я.
Смотрю на него ошарашенно. Сумасшедше!
— Ты выставила меня за дверь, если помнишь…
— Я все помню! — выдыхаю, пряча в ладони лицо со стоящими в глазах слезами. — Но я не хочу вспоминать!
— Давай не будем, — говорит, понизив голос. — Я говорю об этом только потому, что в этот раз хочу все сделать правильно.
Теряясь в чертовых воспоминаниях, выпаливаю:
— Что сделать?
— Предложение, — напряженно произносит Кирилл. — Хочу сделать правильное предложение.
Посылаю ему пылающий взгляд.
Нам еще даже не принесли заказ, а мои щеки горят, в груди тоже печет.
Правильное предложение? Роль жены, а не роль любовницы?! Что во всем этом правильно, что?! Что вообще теперь имеет значение? Что, кроме нас, с предложением или без? Для меня оно не важно, или я сама себе вру?!
Он встречает мой взгляд своим, таким же пылающим. Запускает ладонь в карман брюк, через секунду достает оттуда черную бархатную коробочку.
За его спиной вижу официанта, который разворачивается вместе с нашим ужином.
Мое сердце скачет еще быстрее, спина выпрямляется.
— Выходи за меня, — ставит коробочку на стол, предварительно открыв. — Я могу встать на одно колено, если хочешь…
— Ты не настолько старомодный, — отрезаю, комкая пальцами свое платье.
— Я уже не знаю, какой я, — обволакивает меня голосом.
— Вот уж не поверю!
Кирилл смеется. Ерошит волосы, проговаривая:
— Хорошо, допустим, себя я отлично знаю. Но я, блядь, без понятия, что ответишь мне ты. Выходи за меня.
Затаенное ожидание — это то, что вижу на его лице теперь, словно все, что отделяет нас друг от друга — кольцо, сверкающее увесистым бриллиантом, и еще мой ответ, который Мельник не берется прогнозировать, хотя уверена, он знал его еще до того, как озвучил предложение.
Да. Да, черт возьми! Тысячу раз!
Кусаю дрожащую губу.
Кольцо садится на мой палец, как влитое. Официант добавляет к ужину ведерко с шампанским “за счет заведения”, вскрывает бутылку с шумом и пеной. Кирилл улыбается, я чувствую себя дурой, потому что рассматриваю свою руку, наплевав на все.
У меня тысяча вопросов о том, что он рассказал, но мы целуемся. Горячо и невпопад. У нас не так много зрителей, но они есть: посетители ресторана, персонал. Боже, я бы сказала, что это ребячество, но мне внезапно нравится этот эпатаж. Настоящий, а не тот, который когда-то я создавала вокруг себя. Искусственный, фальшивый…
Сейчас я счастлива. Наблюдая, как Кирилл Мельник являет свету ровный ряд своих белоснежных зубов, я становлюсь безмозглой двадцатилеткой, а он… он остается самим собой…
Бокал шампанского заменяет мне ужин.
Мы сцепляем пальцы в замок, когда выходим из ресторана, который всполошили. Вокруг меня летний вечер и чертов калейдоскоп, голова кружится.
Забрасываю руки Кириллу на шею, стоя на пороге заведения, и не сразу понимаю, что его тело напрягается. Тело и взгляд, который бросает куда-то мне за спину. Его преображение стремительное и резкое, как и его движения, когда пытается затолкнуть меня обратно в дверь…
Я успеваю увидеть его шальной взгляд, споткнуться на своих каблуках о коврик и оглянуться через плечо.
Глаза цепляются за лицо яркой брюнетки. Перекошенное… бешеное…
— Кирилл… — слышу свой голос, который заглушает
