Прикосновения его были нежными, точно шелк. Он раздвинул ей бедра — мягко, но настойчиво. Интимнее этих ласк не было ничего на свете.
— Как бархат, — прошептал Алек, бережно прикасаясь к влажным, налившимся соком желания лепесткам ее сокровенного естества.
А потом, точно вознаграждая Айлин за ее податливость и послушание, он наклонил голову и стал целовать ее там, дразняще водя языком.
Он нашел самую чувствительную точку. И когда коснулся ее, Айлин содрогнулась всем телом. Предельное наслаждение прорвалось тихим стоном, больше похожим на сдавленное рыдание. А Алек продолжал изводить ее этой сладостной пыткой, пока Айлин не расплакалась и не принялась сбивчиво умолять его, чтобы он не останавливался.
Тогда он еще шире раздвинул ей бедра и его язык проник в ее влажную от желания, жаркую глубину. Это было так восхитительно, так чудесно… Айлин показалось, что она сейчас просто умрет, не выдержав обжигающего накала чувств.
Захваченная слепящим вихрем наслаждения, Айлин даже не поняла, когда Алек прекратил терзать ее. Но не успела она перевести дух, как он впился ей в губы… Айлин вся подалась ему навстречу. Возьми меня, как бы молило ее распаленное тело. И он не заставил просить себя дважды.
— Ну что? — прошептал он, входя в нее. — Ничего особенного?
— Прости, — выдохнула она.
— Разве так просят прощения?
Айлин улыбнулась.
— Тогда освободи меня.
Он рассмеялся и развязал ей руки. А она тут же обняла его и прижала к себе.
Айлин чувствовала, что Алек пока еще сдерживает себя. Он выдерживал медленный, неторопливый ритм, стараясь продлить удовольствие, стараясь провести Айлин через все стадии небывалого наслаждения. Она уже и так давно потеряла всякую связь с реальностью: как будто плыла в бархатной, звездной ночи, ощущая лишь запах разгоряченного тела возлюбленного, слыша лишь свое и его дыхание, сливающееся в едином ритме…
А потом, уже не в силах сдерживать страсть, рвущуюся наружу, Алек отринул всю нежность и мягкость. Его движения стали жесткими и напористыми. Теперь он хотел не только давать, но и брать. Они достигли вершины одновременно. Айлин показалось в этот миг, что ее тело взорвалось и рассыпалось на мириады слепящих искр. Она закричала. Алек со стоном упал на нее и затих.
Потом он лег рядом с ней, и они еще долго лежали, обнявшись. Айлин чудилось, что ее уносит куда-то на волнах золотого света. Тело ее охватила приятная слабость. Сознание туманилось где-то на грани блаженного полусна. Айлин боялась заговорить, боялась, что не сумеет сдержать слов любви, которые рвались у нее из сердца. Она любила его. Любила слишком сильно, чтобы связать его своей любовью. Когда ему придет время оставить ее и уйти, она не хотела, чтобы он ощущал себя в чем-то виноватым. Конечно, он не обойдется с ней так подло и мерзко, как это сделал Пол… Не тот он человек, но Айлин не тешила себя иллюзиями. Когда-нибудь все закончится.
Погруженная в свои мысли, Айлин не сразу поняла, что Алек заснул, все еще сжимая ее в объятиях. Айлин теснее прижалась к нему, прислушиваясь к его ровному дыханию.
Его пленница… Айлин охватила сладостная истома, когда она вспомнила, как он ласкал ее, как каждая клеточка тела отзывалась на его прикосновения… Его пленница… Конечно, она никогда не скажет ему, как близки к правде эти слова… Никогда!
Но когда Айлин заснула, она и во сне продолжала мечтательно улыбаться.
— Не будь дурой, — сказала Айлин своему отражению в зеркале в ванной. — Тебе надо радоваться, а ты стоишь и ревешь. Вот только забеременеть тебе сейчас не хватало.
Окажись, что она беременна, Алек сбежал бы от нее без оглядки. Или — того хуже — будучи человеком порядочным, предложил бы ей выйти за него замуж.
Айлин сама не могла понять, из-за чего так расстроилась. Она действительно не хотела ребенка. Во всяком случае, пока. Правда, дети, тихий семейный очаг — словом, смутные мечты о неопределенном будущем, окрашенном в розовые тона, в последнее время донимали ее все чаще. С каждым днем Айлин становилось все сложнее удерживать свои чувства в себе, чтобы Алек не узнал, что она влюблена в него — отчаянно и безнадежно.
Ей надо уехать. Пока еще может… Сколько раз за последние три месяца она твердила себе об этом? Февраль и март пролетели незаметно. Сейчас была середина апреля. И с каждым днем Айлин становилось все труднее решиться порвать с любимым. Если так будет продолжаться и дальше, она точно выкинет какую-нибудь глупость… Например, забеременеет, чтобы потом, когда закончится эта сказка и ей придется расстаться с Алеком, у нее осталось что-то от него, что-то такое, что будет с ней всегда…
Айлин плеснула в лицо холодной водой, чтобы смыть следы слез. А как унять боль в растерзанном сердце? Надо уехать, надо уехать, мысленно повторяла она, будто читала молитву. Словно это могло дать ей силы для того, чтобы отважиться на последний решительный шаг.
Надо уехать.
Когда Айлин спустилась на кухню, она все же сумела изобразить бодрую беспечную улыбочку, которая с каждым днем давалась ей все труднее.
— Кофе будешь? — Алек улыбнулся ей довольной утренней улыбкой. Он улыбался ей так всегда после долгой и сладостной ночи, когда они занимались любовью. А они делали это почти каждую ночь.
— Да.
Айлин уселась за стол и быстро просмотрела почту. Ей пришло три письма. Одно — из банка, о состоянии ее счета. Второе — от какой-то торговой компании, которая предлагала заполнить карточку и участвовать в розыгрыше автомобиля. Третье — из редакции газеты, где она работала. Прочтя третье письмо, Айлин обрадовалась и одновременно расстроилась. Но у нее не было времени переварить информацию, потому что Алек уже поставил тарелки на стол и наклонился к ней, чтобы поцеловать.
— Доброе утро. Тосты сделать?
— Да, пожалуйста, — улыбнулась ему Айлин.
Даже босой, в старых джинсах, с волосами, еще влажными после душа, Алек умудрялся выглядеть на удивление привлекательным и сексапильным.
Первоначально они договорились, что будут готовить по очереди, но уже через несколько дней Алек взвыл и заявил, что еще хочет жить и поэтому приготовление пищи берет на себя. Айлин возражать не стала. Но у медали была и оборотная сторона. Теперь ей приходилось всегда, а не по очереди, мыть посуду. Недели через две она всерьез начала подумывать о покупке посудомоечной машины.
— Ты сегодня собираешься работать? — спросила Айлин.
Судя по тому, с какой скоростью росла стопка напечатанных листов на столе у Алека, он, наверное, уже заканчивал свою книгу.
