— Часа два до обеда. А потом мне надо на станцию. Я обещал Льюку проверить с ним буйки.
Айлин кивнула. Она уже начала привыкать к тому, что они сидят с Алеком вот так вот за завтраком, читают почту или утренние газеты, обсуждают планы на день. Ей уже начинало казаться, что это — ее нормальная жизнь. Что так и должно быть. Но Айлин понимала, что подобные мысли опасны, потому что если она привыкнет ко всему этому слишком сильно…
Городок уже потихоньку готовился к летнему сезону: на улицах стали появляться чужие машины, в баре у Джефа — чужие лица. Скоро сюда нахлынут туристы… И Айлин была уверена на все сто процентов, что Алек не захочет остаться. Вопрос только в том, кто из них двоих уедет раньше.
Алек вскрыл конверт, который еще раньше привлек внимание Айлин: элегантный, необычного кремового цвета, надписанный аккуратным и явно женским почерком.
Алек начал читать письмо и вдруг громко расхохотался.
— Ничего себе… Ну, старина Скотти дает! Я и представить себе не мог, что он окажется таким прытким!
— Кто?
— Письмо от Марджори, — пояснил Алек, давясь от смеха. — Она опять вышла замуж.
— А-а… — У Айлин екнуло сердце. — Что-то быстро…
— Она у нас решительная, проволочек не любит. Бедный Скотти… Естественно, он, дубина, не мог устоять перед ее буйным натиском.
— А почему ты его называешь дубиной?
— Это еще со школы пошло. Он был тугодум… из тех старательных мальчиков, которым просто не даются предметы. Хотя человек он приятный. Богат, как Крез. К тому же наследник графского титула наряду с земельными владениями и фамильной усадьбой. Марджори это должно понравиться… Будет она теперь светской дамой, и все станут к ней обращаться «ваше сиятельство».
Алека, похоже, совсем не задело скоропалительное замужество Марджори. Впечатление было такое, что он говорит о сестре или кузине, а не о бывшей жене.
— И ты… ничего не имеешь против? — осторожно спросила Айлин.
Он небрежно пожал плечами.
— В качестве мужа Скотти ей подходит больше. Бедняжка Марджи, как я понимаю, наш брак был для нее сплошным разочарованием.
Айлин на мгновение задумалась. Она давно хотела задать ему один вопрос, но все не решалась. Может, теперь как раз подходящий случай?
— А… почему ты на ней женился? — отважилась она.
Алек усмехнулся.
— По идее, я должен был безумно ее любить. В конце концов, она красивая, очаровательная, умная… Чего мне еще было желать? — Алек невесело рассмеялся. — Но к несчастью, жизнь — и брак, в частности — не такая простая штука, как мне представлялось.
Да, не без горечи согласилась Айлин, жизнь штука непростая. И вовсе не удивительно, что, испытав на себе все превратности неудачной женитьбы, Алек не торопится снова лезть в петлю и заводить семью. Она знала это с самого начала — он и не скрывал своих взглядов. Что греха таить, Айлин сама приложила немало усилий, чтобы убедить его в том, что и она тоже не хочет замуж. А сейчас уже поздно сообщать ему о том, что больше всего на свете ей хочется жить с ним долго и счастливо и умереть в один день.
— А тебе о чем пишут? — спросил Алек.
— А… это из старой моей газеты.
— Насчет того, как тебя несправедливо выперли с работы?
— В общем, да. Предлагают вернуться. — Айлин пришлось напомнить себе, что ее голос должен звучать сейчас с определенной долей энтузиазма: новость все-таки радостная. — Пол ушел. Пишут, «по собственному желанию». Хотя есть у меня подозрение, что его просто уволили. Впрочем, они ничего не объясняют. Просто сообщают, что сожалеют об обстоятельствах моего ухода, и предлагают вернуться… При этом мне повышают зарплату и дают собственную рубрику. Кроме того, обещают выплатить компенсацию за моральный ущерб и те деньги, что я потеряла, пока не работала.
— Неплохое предложение, — заключил Алек. — Мои поздравления — ты победила. Справедливость восторжествовала.
— Спасибо.
Лицо Айлин сияло улыбкой, а сердце сжималось от тоски. Ей надо сказать ему… но слова застряли в горле.
— Они… они ждут меня на следующей неделе, — все-таки выдавила она.
— Так быстро? А как же твоя книга?
— Ну, придется ее пока оставить. Быть может, позднее. — Хотя она знала, что уже никогда не вернется к своей книге. Ее написание слишком прочно связывалось у Айлин с жизнью в коттедже у моря… вместе с Алеком. — Я, наверное, поеду послезавтра. Поживу пару недель у Пат, пока не подышу себе квартиру.
В глазах Алека зажглись насмешливые огоньки.
— Не терпится снова в бой? Тихая, мирная жизнь тебе в тягость?
Айлин смутилась.
— Я, наверное, человек сугубо городской… Тоскую без всей этой спешки и суеты.
— Безо всех этих толп, автодорожных пробок, выхлопных газов… — едко продолжил Алек.
Айлин небрежно пожала плечами. Хотя, наверное, только сейчас она вдруг поняла, что совсем не скучала по своей прежней жизни, когда ни на что не хватало времени, когда надо было все время куда-то нестись, что-то кому-то доказывать… когда вся жизнь превращалась в одну сплошную нервотрепку.
Как интересно… Айлин думала, что остается здесь и не уедет обратно в Нью-Йорк исключительно из-за Алека. Но, оказывается, ей нравился здешний воздух, пропитанный запахом моря, а не вонючими выхлопными газами. Ей нравилось, что на улицах не валяется мусор. Нравилось покупать продукты не в обезличенном супермаркете, а на маленьком местном рынке, где все продавцы звали ее по имени и знали, какой сорт хлопьев она ест на завтрак.
И еще ей нравилось сочинять красивые сказки про великанов и фей, прекрасных принцесс и бесстрашных героев. Это было так здорово… и совсем не похоже на те скандальные истории или рутинную тягомотину, с которыми чаще всего приходится сталкиваться журналистам ежедневной газеты.
Айлин и не заметила, когда с ней произошла эта перемена… И вот теперь все как будто встало на свои места: она поняла, что ей нужно от жизни. Но поняла — увы! — слишком поздно. Хотя, быть может, оно и к лучшему… Теперь у нее есть благовидный предлог уехать, не дожидаясь, пока Алек сделает это первым…
— Ну вот, вроде все забрала, — объявила Айлин, застегивая молнию на последней сумке. — Если что забыла, пришлешь?
— Ну конечно.
Айлин и сама удивлялась, как ей удается сохранять такой спокойный вид. Втайне она надеялась, что Алек попросит ее остаться, но пришлось горько разочароваться. Когда она объявила о том, что уезжает, он лишь спросил, не согласятся ли они с Пат продать ему коттедж.
Сама Айлин была не против — все равно она уже никогда не сможет сюда вернуться. Что же касается Пат… Айлин не сомневалась, что сестра, которая всегда все понимала без слов, тоже не будет возражать. К тому же за деньги, полученные от продажи коттеджа, вместе с компенсацией, которую ей обещали в газете, Айлин смогла бы купить себе приличную квартиру в Нью-Йорке. Обрести, так сказать, собственный угол.
