того мексиканца. Она виновата в том, что ты оказалась в больнице. Я не знаю как, но она испортила тормоза в моем автомобиле. Она чуть не забрала тебя у меня. За это ее ждет суровое наказание. А в госпиталь я приходил. Я каждую ночь был рядом с тобой, пока не приехала Злата. Я знал, что достаточно подпортил свою репутацию в ее глазах и не хотел конфликта. Но я каждую секунду думал о тебе и звонил в клинику, чтобы узнать как ты.
Я продолжала всхлипывать. Проклятая Наталья! Она обвела меня вокруг пальца, как дуру! Чуть не свела меня в могилу! И почти лишила меня Райса…
Райс стал покрывать мое лицо поцелуями, продолжая говорить.
– Я знаю, что вел себя отвратительно. И ты знаешь причину моего поведения. Я боюсь потерять тебя, я не хочу потерять тебя, я сделаю все, чтобы ты была со мной до глубокой старости, даже если ты будешь ворчливым гоблином, а я пускающим газы троллем.
Я улыбнулась сквозь слезы. Опять он пытается вытащить шутки из уборной.
– Ты можешь убегать от меня, ненавидеть, бить меня в репродуктивные органы… Но лучше давай обойдемся без последнего.
У меня вырвался смешок, хотя слезы все еще текли. Правда я уже не знала, плачу я от обиды или счастья.
– И я знаю, что ты сейчас мне скажешь, – внезапно произнес Райс. Наши носы касались кончиками, а его губы были так близко, что я с трудом сдерживала себя, чтобы самой не поцеловать его.
– Мы живем на разных континентах… – пробубнила я.
Он наклонился к моему уху, и я почувствовала, как его губы слегка коснулись мочки.
– Я продал компанию и теперь живу там, где ты.
Герои совершают подвиги, рискуют жизнью, поют баллады под луной, взбираются на высокие башни. Но крайне редко герои отказываются от королевств, а точнее – никогда. Мой стареющий рыцарь с удивительными темными глазами, такими глубокими, что по сравнению с ними Марианская впадина просто лужа, решил изменить традициям и продал свое царство ради того, чтобы вести бродячую жизнь со странной хорваткой.
– Ты так и будешь молчать, открыв рот, или может быть, что-то скажешь. Хотя можешь продолжать хранить безмолвие. Но недолго.
Райс своей шаловливой рукой начал водить по моей одежде. На этот раз он искал пуговицы на моих шортах.
– Райс, ты невыносим, – произнесла я, нарочно сделав серьезное лицо.
– Ты, должна была уже привыкнуть, – ехидно усмехнулся Колин, и я почувствовала, как он пытается стянуть с меня шорты.
– Сними наручники и прекрати домогаться меня!
– Даже не мечтай! Ты моя, Стана Новинц, нравится тебе это или нет! И я получу то, чего мне так не хватало долгие месяцы. Тем более, мы еще ни разу с тобой не занимались этим на лоне дикой природы!
– Райс, нет!
– Стана!
– Ja mrzim te! – воскликнула я на хорватском.
– Ja volim te! – ответил он. Ненавижу Райса, он даже подучил хорватский язык!
На этот раз его губы получили того, что желали. Его рука, все же смогла меня раздеть, не обошлось без разорванных вещей, и через несколько минут, скованные наручниками, на влажной траве, мы сплелись телами. Я чувствовала его в себе, я ощущала его рядом со мной, я растворялась в нем. Когда нас охватывала страсть, я прощала ему все.
Мы женщины ради любви вырезаем себе сердца, теряем разум, и обрекаем себя на муки. Мы знаем, что даже среди миллиона страданий, мы в силах отыскать редкие крупицы счастья. Того счастья, что стоит любых жертв, слез и боли.
Я Стана Новинц, мне почти сорок лет, у меня пять кошек, один сумасшедший, но самый любимый мужчина на планете и я спалила дотла небоскреб с сотней этажей, что являлся моим персональным отелем под названием «Одиночество».
