— Я ничего не велела, Джефф.
— Но твой телеграфный ответ на мое письмо…
— Это был ответ на вопрос, заданный тобой. Я считала, что в нем содержится все необходимое объяснение.
— Как правило, «да» — это не объяснение, — сухо сказал Джефф. — Это утверждение, выражение согласия, констатация факта, подтверждение свидетельства.
Рэнди не сводила глаз с Джеффа, до нее начинал доходить трагизм сложившейся ситуации.
А Джефф продолжал:
— Мирри, это правило действует по всему свету. Да, я люблю тебя. Да, я буду любить. Да, да, да!
— Но ты же не спрашивал меня об этом. — Заикаясь от волнения, Рэнди пыталась объяснить ему.
— Я не ставил этот вопрос прямо, — нетерпеливо перебил ее Джефф, — но ты же должна была понять, о чем речь.
— Ты не спрашивал меня об этом, — повторила Рэнди, — ты спрашивал…
— А почему бы нам вместе не перечесть это письмо? — с раздражением перебил ее Джефф, и Рэнди накрыла его руку своей, чтобы напомнить, что нужно говорить тише. — Принеси его, — продолжил Джефф уже более тихим тоном, но по-прежнему зло, — и покажи мне, что я сказал тогда и что ты сейчас хочешь представить как некое недоразумение. Принеси письмо, — повторил он.
— У меня нет его, Джефф.
— Понятно. Стоит ли хранить такую маловажную вещь, как это письмо, так ведь?
Некоторое время он молчал, а потом спросил:
— Но тогда, Мирри, скажи мне, ради Бога, зачем тебе потребовалось звать меня сюда?
— Я и не звала. Совсем не звала. Я и не думала звать тебя. Я только сказала…
— Ты только сказала «да».
— А «да» во всем мире означает утверждение, выражение согласия, констатацию факта, подтверждение свидетельства. — Рэнди устало повторила сказанное Джеффом и продолжила: — Джефф, случилось ужасное недоразумение.
— Ты имеешь в виду свой брак с Симом?
— Нет, вовсе нет. Выходя за него замуж, я полностью отдавала… ну, я полностью осознавала, что я делаю, и здесь не было никакого недоразумения, скорее здесь была… — Она почувствовала, как начинает дрожать ее голос. В который раз Рэнди не могла разобраться в своих переживаниях, тем не менее она продолжила: — Но в любом случае твой приезд сюда — это недоразумение. Когда я ответила на твое письмо…
— Которого у тебя больше нет.
— Я хотела сообщить тебе, что я вышла замуж, что все, что было до этого, больше не существует и что с этой поры…
— И все это в одном слове, — презрительно констатировал Джефф.
Рэнди могла только кивнуть.
— Но скажи, молю тебя, о чем я спрашивал тебя в своем письме?
— Ты спрашивал: не слишком ли поздно? Вот я и ответила: «Да». Понимаю, что ответ очень лаконичен, даже слишком лаконичен, но он нес в себе все, что ты хотел знать.
Сказав это, Рэнди посмотрела на Джеффа и замолкла, пораженная выражением его лица. Она поняла, что Джефф просто не верит ей.
— Похоже, ты мне не веришь, так ведь?
— Нет, я, конечно, мог спросить что-то принципиально важное, на что нужно отвечать «да». Например: «Я люблю тебя, Мирри»; например: «Ты любишь меня?» Или «Ты будешь…»
— Прекрати!
Она невольно повысила голос; кто-то из детей поднял голову и стал смотреть на них. Рэнди дождалась, пока дети вновь вернутся к своим занятиям, а потом повернулась и посмотрела Джеффу прямо в глаза:
— Было все именно так, как я сказала, Джефф. Ты спрашивал, не слишком ли поздно пришло твое письмо, и я ответила: «Да». Ты неправильно понял меня… Скорее, даже ты неправильно понял самого себя. И приехал. А теперь… а теперь…
— Что теперь? — тихо проговорил Джефф. — Что же теперь? Никогда бы не подумал, что ты выйдешь замуж за кого-то еще. Но я постараюсь удержаться от разговора об этом и от вопроса «Что же теперь?», если ты мне прикажешь.
— Я приказываю тебе, Джефф.
— Ты это приказываешь мне по велению и души и разума?
— Я приказываю тебе, — повторила Рэнди.
Не отводя глаз, Джефф смотрел на нее. Ее Джефф, ее любимый Джефф. Своим ответным взглядом Рэнди старалась убедить его, что она теперь живет в новом, совершенно ином мире, что она теперь — Миранда и больше никогда не будет Мирри. Но не смогла. Подавленная, она отвела глаза и только вздохнула:
— О-о, Джефф!
— Мирри!
Положение спас Джаму, который умел определять время по часам.
— Миссуси, — сказал он, — пришло время звонить в колокольчик.
— Ну так и позвони, Джаму, — ответила ему Рэнди.
Джефф уехал от них в полдень. Сим связался со службой санитарной авиации и попросил, чтобы самолет, возвращавшийся с вызова через «Йенни», приземлился у них и взял пассажира. После обеда Джеффа посадили на джип и отвезли на взлетную площадку.
Рэнди не стала провожать его до самолета. Более того, она даже не обратила внимания на то, что у Сима от удивления поднялись брови, когда он услышал ее отказ, высказанный в довольно грубой форме. Сим вообще вызывал у нее раздражение. Он снова вытащил на свет Божий тему о том, как обставить дом Джеффа, и снова Рэнди пришлось повторять, что она не владеет этим искусством. Когда же он стал утверждать, что она просто скромничает, и чуть ли не пообещал Джеффу советы своей жены, Рэнди буквально хотелось затопать на него ногами. Она чувствовала, что если бы не то обстоятельство, что у Джеффа нет своего средства воздушного сообщения, то день ее поездки в Вудоуэдду был бы назначен уже сейчас.
— Как жаль, что снова должен уехать надолго, — приводя Рэнди на грань умоисступления, сокрушался Сим, — а то я и сам мог бы доставить нашего художника-декоратора, специалиста по интерьеру.
— Тогда и я поеду с тобой, — заявила Рэнди.
— В другой раз, Миранда, эта поездка будет очень трудной.
«Слушай, ты, дурак, ты что, не видишь, какие авансы ты даешь Джеффу?» — Рэнди была готова кричать.
Если Джефф и обратил внимание на слова о предстоящем отъезде Сима, то судить об этом по его поведению было нельзя. Точно так же он не выказал никакого разочарования, когда Рэнди пожала ему руку и ушла в дом, даже не помахав рукой отъезжающему джипу.
Вскоре она услышала, как опустился самолет санитарной авиации и как почти сразу же он взлетел вновь. Потом послышался звук мотора возвращающегося джипа.
Когда Сим, обойдя весь дом, наконец нашел Рэнди, она всем своим видом показывала, что полностью погружена в работу над пособиями по обучению детей. Как это всегда было в обычае Сима, он не стал ее отвлекать от работы и, наверное, вышел бы молча из комнаты, если бы Рэнди не остановила его, повинуясь какому-то необузданному порыву раздражения.
— Сим, — обратилась она к нему через всю комнату, — почему ты проявлял такую настойчивость?
