Припарковал машину у нужного мне дома. Старенький деревянный забор, небольшой домик с черепичной крышей, веранда… И пусть жилище выглядит скромно, но оно очень ухоженное, двор чистый и опрятный…
Оглянулся по сторонам. Я не остался незамеченным. Жучка или тузик залаял, сообщив о моем приходе. А Бим, услышав собачий лай, тоже начал лаять, образуя дуэт со второй псиной… А еще через пару мгновений во всех остальных дворах тоже послышался лай собак. Вот же ж — настоящий собачий хор. Хозяева недовольно вылезали из своих домиков, орали на животных, чтобы те заткнулись…
Но многие заметили мой автомобиль, припаркованный на дороге. И многим стало очень интересно, кто я такой, и зачем пожаловал…
Никогда не чувствовал себя настолько неловко. Даже когда презентовал новый препарат перед сотней других ученых… Блин…
Слава Богу, Женин папа тоже вышел во двор, мой настоящий спаситель.
— Здравствуйте, Женька дома? — обратился к мужчине, стоящему по другую сторону забора.
— Нет, моя дочь в Москве… — опять заныло под ложечкой… Куда опять запропастилась моя пропажа?
— Вы можете набрать ее. А то я звоню-звоню, Женька не отвечает… — Женин отец позвонил дочери, которая ответила практически моментально. Стало даже немножко обидно — Золотарева просто не хотела со мной говорить. Ну да ладно… Она сказала, что ее автобус приедет в 8 утра…
Мужчина предложил мне войти в дом и подождать Женю внутри…
Я потащил Бима следом, хотя тот сопротивлялся, так как хотел принюхаться к Жучке. А потом… Откуда-то из-за угла высунул свою щекастую морду здоровенный серый котяра… Бим заметил его сразу и как рванул! Я не смог удержать его за поводок…
Кот вбежал в дом, а Бим следом…
Всего за несколько минут эти два существа разгромили весь дом. Стало ужасно неудобно перед хозяином жилища.
— Плохая собака, больше я тебя никуда не возьму! Плохая собака! — причитал, глядя на Бима. Хотя было немного жаль своего собакена. Потому что Тай, так звали котяру, оказался очень боевым. И теперь у моего пса расцарапанный нос, а на спине не хватает несколько клочьев шерсти.
— Да ничего, я привык уже… Наш Шницель (это имя Жучки) раньше тоже любил гулять. Но однажды они с Таем тоже натворили дел. А поскольку кота привязывать нельзя, то пришлось пожертвовать псом…
Мы много болтали с Марком Сергеевичем. Он оказался очень добрым и воспитанным мужчиной, но одиноким. Видно было, с какой любовью отзывался о своем зверинце… С какой радостью воспринял, что его дочь едет домой…
Женщина ему нужна, желательно хорошая. Тяжело одному. Я его понимаю, как никто другой…
Мне позвонил Дмитрий Алексеевич. Сначала ругался, почему я не предупредил его, что меня не будет. Но потом смягчился:
— Я так и понял, что тебя сегодня лучше не ждать, как только ты сбросил трубку, услышав о проблемах у Жени. Кирсанов, я надеюсь, завтра ты приедешь в университет? — а я не смог ответить ему ничего путного. Потому что знал, что без Жени не вернусь. Даже если мне придется ждать целую вечность. Ничего, дядя Дима меня прикроет… Нас прикроет.
Мы ждали Женьку с самого утра. Но когда она не появилась и в 9, и в 10, мы ужасно занервничали. Первым делом поехали на вокзал. Нам сообщили, что автобус из Москвы приехал ровно в 8 утра…
Женьке дозвониться не смогли. Длинные гудки убивали, раздражали, а сердце сжималось от страха… Ужасное предчувствие становилось еще более выраженным. Мне было трудно дышать, я не знал, что делать. Хотелось опуститься на колени и выть от безысходности…
Хорошо, что Марк Сергеевич предположил, куда могла податься Женька. На кладбище. Оказывается, несколько лет назад у нее умерла бабушка. Мы помчались туда со скоростью света.
А рядом с одной из могил я обнаружил нашу пропажу. Ее бездыханное тело лежало на траве, только грудь слегка вздымалась и обратно опускалась.
На мгновение застыл, не знал, как себя повести. Я ужасно боялся… Если она вдруг… Нет, я даже думать о таком не могу. Моя Женя жива, я чувствую. Ведь если бы ее сердце остановилось, я бы в тот же миг погиб…
Подбежал к ней, слегка шлепнул по лицу, тряс… но она не приходила в себя…
Руки дрожали, а сердце вырывалось из груди…
— Нет, ты не посмеешь, слышишь! Я тебе не позволю! — коснулся своими губами ее губ, делая искусственное дыхание. На миг ее сознание прояснилось, и моя малышка прошептала:
— Кирсанов! — а потом снова потеряла сознание… У меня не было сил… Я настолько перепугался, что даже рук не чувствовал. Женькин отец взял ее на руки и понес к машине.
А я поднял глаза на могильный крест и увидел надпись: Золотарева Таисия Кирилловна. 4 апреля 1955 — 20 июня 2011.
Во рту пересохло… Ее бабушка умерла в тот самый день, когда… Господи! Какой же я идиот. Я должен был быть рядом со своей девочкой, поддерживать ее в трудную минуту. А вместо этого… Она меня никогда не простит. Кретин!
Отвезли ее в медпункт, где Женьке поставили какую-то капельницу. Врач сказал, что она очень слаба, у нее повышенная температура тела. Скорее всего, случился солнечный удар, отчего она потеряла сознание. Поэтому несколько часов ей лучше побыть под наблюдением врача, а потом мы сможем ее забрать…
Как же она меня перепугала…
Больше я ее не отпущу, буду рядом, не позволю случаться подобным ситуациям. Она должна знать, что у нее есть человек, на которого она может положиться в любую минуту.
— Жень, а что ты здесь делаешь? Или мне только приснилось, что я приехала в родную деревню?
— Кхе-кхе, — Женька развернулась на кашель своего отца. — Не приснилось, дорогая… Но надо было сразу домой идти, ты чего на кладбище подалась? Мы чуть с ума не сошли, увидев тебя, лежащую без признаков жизни.
— Я… Мне нужно было! — очень тихо произнесла Женя. Я взял в руки ее горячую ладошку и поцеловал ее тыльную сторону.
Приложил ее руку к правой стороне своей грудины:
— Жень, слышишь, как бьется мое сердце? Знай, оно бьется для тебя и только для тебя. Я не переживу, если с тобой что-то случится. Пообещай, что будешь беречь себя! — она доверчиво глянула в мои глаза.
— Хорошо! Теперь все будет хорошо! — улыбнулась, а я был готов стечь ручейком со стула, потому что мое тело растаяло от ее потрясающей улыбки.
Глава 33
Золотарева! Одна ее фамилия вызывает миллион мурашек на моей коже, а в животе порхают бабочки. Вроде уже почти тридцатилетний мужик, но она до сих пор вызывает во мне те же чувства, что и 10 лет…
Она вернула меня к жизни. Подарила то, что не могла подарить ни одна другая женщина до сих пор — веру в счастье и лучшее будущее. И неважно, что она пока что еще холодна со мной, что она по-прежнему периодически выпускает свои колючки. Если надо будет, надену свитер потеплее и даже бронежилет готов отыскать. Лишь бы Женька была рядом…
О том, чтобы возвращаться в Москву сразу не было и речи. Во-первых, я решил, что Женя не зря вернулась в родную деревню. Возможно, ей нужно время, чтобы подумать и что-то решить. А родные стены очень помогают в этом.
Во-вторых, она была еще достаточно слаба, чтобы выдержать шестичасовой путь в машине, хоть и с кондиционером…
А в-третьих! Я еще никогда не чувствовал себя так легко и свободно. Я никогда не жил в деревне. С детства привык к большому городу и всегда считал, что деревня — не для меня. Мне казалось, что там нечем заняться, что там скучно и… душно.
На самом же деле, меня всегда душила духота города, смог, бесконечное движение людей и машин. А здесь — тишина.
Впервые я смог расслышать звонкие мелодии, создаваемые здешними птицами. Мне было спокойно, легко и уютно. И даже Бимка был рад остаться на время здесь — ему нравилось бегать по бескрайним долинам со слегка пожелтевшей осенней травой. А мне нравилось наблюдать. А еще больше нравилось, что Женька шла со мной, держа меня за руку…
С того самого дня мы ничего не обсуждали, не строили никаких планов по поводу нашего будущего.
