Не разжимая рук, они заглянули в холл и увидели оранжевые огоньки на стенах. Не произнеся ни слова, они повернули на лестницу для слуг. Смотреть было больно, дым жег глаза и легкие. Оливия чувствовала, как он проникает в грудь, несмотря на прижатое к лицу толстое полотенце. Хотелось кашлять. Хотелось плакать. Она молила Бога, чтобы у Джека хватило сил выбраться из дома.
Джек, казалось, видел в темноте. Ступеньки были крутыми и узкими, но он легко ступал по ним. Однако к тому времени, когда они спустились на лестничную площадку второго этажа, он тяжело дышал и пошатывался. Оливия, задыхаясь, напрасно пытаясь глотнуть свежего воздуха, обхватила его за талию.
Она готова была двинуться дальше по следующему пролету, когда услышала странные жалобные звуки.
— Джек, — сказала она, насторожившись, — постой.
Он остановился.
— Что?
Она наклонила голову, прислушиваясь. И снова различила их в общем шуме. Они доносились из какой-то гостиной.
— Кто там? — крикнула она, цепляясь за Джека.
— Мне страшно… — расслышали они тоненький голосок.
— Трэшер? — закричала она. — Трэшер, немедленно выходи оттуда.
— Я не могу… не могу…
Она сделала движение, чтобы отстраниться от Джека, оставив его держаться за стенку.
— Мне надо пойти за ним.
Джек не пустил ее.
— Трэшер? — позвал он и заковылял к двери в гостиную. — Иди сюда, парень. Быстро!
Вдруг Оливия отчетливо поняла, что Джек был на военной службе. Иначе откуда этот властный голос? Он закашлялся, схватился за ребра. Подбежав, она обхватила его рукой.
— Не заставляйте меня! — плакал Трэшер, как маленький ребенок. — Я сгорю!
Джек выпрямился и смотрел в гостиную, как если бы он мог увидеть в ней мальчишку.
— Если ты ничего не видишь, ползи на мой голос! — звал он. — Здесь нет огня, малыш. Просто ложный маневр. Если ты воспользуешься им для маскировки, они не увидят нас!
Слова Джека остановили Оливию. Он наклонился и вглядывался в дым. Она поняла — он не осознавал, что говорил.
— Вы обещаете? — спросил Трэшер.
— Коннорс, выходи оттуда! — выкрикнул Джек. — Торопись! Времени нет!
— Я… не могу…
— Нас схватят! — рявкнул Джек. — Скорей!
И прежде чем Оливия смогла удержать его, Джек нырнул в комнату.
— Джек!
Она шагнула вслед и наткнулась на него, потому что он уже двигался обратно, крепко держа Трэшера. Глаза у мальчишки слезились, лицо под слоем сажи было белым как рыбье брюхо. Оказалось, их бесстрашный Трэшер смертельно боится огня.
— Простите, — рыдал он. — Я смотрел и смотрел, но, клянусь, ничего не видел, пока это не случилось. Я бы сказал.
Оливия не могла понять, о чем он говорит.
— Я верю тебе, Трэшер. Теперь иди с нами.
— Ступайте осторожнее, — предупредил мальчишка. — Так умерла моя мать. Идите через дым, как будто это вода.
Оливия поняла.
— Джеку трудно идти, — убеждала она Трэшера, стараясь пробиться сквозь его ужас. — Ты не мог бы поддерживать его с другого бока?
— Скорее, — бормотал Джек. — Я не знаю, что будет, если они узнают, что я сделал.
Мальчик скользнул под руку Джека.
— О чем он говорит?
В первую секунду Оливия не поняла, что смутило мальчика. Потом до нее дошло, что последние слова Джек произнес по-французски.
— Он говорит, что надо поторопиться. Идем.
Когда они добрались до первого этажа, Джек был почти без сознания. У Оливии бешено стучало сердце. Стоило ей попытаться вдохнуть больше воздуха, как она начинала кашлять, но теперь Трэшер завел бесконечный монолог, который заставлял их идти.
— Еще совсем немного, — хрипел он. — Хорошо, что я с вами, да? Вот будет что рассказать, когда я вернусь домой.
— Да… да, — отвечал Джек, задыхаясь. — Кто-нибудь… сложит об этом… песню.
Они дошли до кухни, где их встретил Харпер.
— Вот вы где! — воскликнул он с облегчением. — Давайте мне сюда своего джентльмена. Все уже собрались в саду.
— Ведра, — выдохнул Джек.
— Уже организовали, милорд, — сказал Харпер и, не церемонясь, перекинул его через плечо.
Оливия пыталась игнорировать издаваемые им стоны. Трэшер шел следом за ней, давая дорогу лакеям в разных ливреях, пробегающим мимо с ведрами. Оказавшись в саду, Оливия немного отдышалась и только потом показала Харперу, где положить Джека на траву.
Прохладный воздух подействовал на нее как удар в солнечное сплетение, она закашлялась сильнее. Но здесь воздух был чистым и свежим. Харпер осторожно опустил Джека на траву, а Трэшер плюхнулся рядом и растянулся под боком у него как верный пес.
— Все вышли, Харпер? — спросила Оливия, все еще задыхаясь.
— Все здесь. Я послал человека за леди Кейт.
Оливия кивнула, огляделась и увидела, что Харпер Финни умело руководят всеми.
— Не думаю, что кто-нибудь смог бы пробраться внутрь и достать немного бренди для графа.
Сержант осклабился.
— Я уверен, мэм, всегда найдется способ раздобыть глоток — в медицинских целях, разумеется.
Она усмехнулась и похлопала его по плечу. Потом посмотрела на Джека. Он лежал на траве в неловкой позе, бока у него вздымались; когда он кашлял, то здоровой рукой хватался за живот, кожа у него была бледной, восковой. Все еще кашляя, Оливия опустилась рядом с ним и положила его голову себе на грудь, чтобы ему было легче дышать.
— Трэшер? — спросил он, не открывая глаз.
— Я здесь, ваша светлость, — отозвался тот, скаля зубы. — Только подумайте: такая важная персона, как вы, спасла такую малявку, как я. Ну и ну.
— Вздор, — прохрипел Джек, все еще не открывая глаз. — Ты вышел сам. Мы только чуть подтолкнули тебя, показали, куда идти.
— Ну, вы правильно сделали.
— Как твои ребра, Джек? — спросила Оливия, видя, как он трогает их при каждом вдохе.
Он усмехнулся так, как мог усмехаться только ее Джек.
— Напоминают мне, что я дышу.
И так они сидели все трое, откашливаясь и хрипя; слуги и несколько соседей, собравшиеся на лужайке, изумленно наблюдали за происходящим, а команда с ведрами тем временем загасила последние огоньки пламени. Харпер ухитрился сберечь бренди, и Оливия давала его Джеку маленькими глоточками, позволив и себе сделать один хороший глоток. Она даже дала капельку Трэшеру, который хотя и продолжал развлекать их нескончаемым монологом о том, что случилось, все еще дрожал как в лихорадке.
Ничего не говоря, она обхватила его свободной рукой и привлекла к другому своему боку. Она не замечала, что ее саму трясет.
Так и нашли их Грейс, леди Би и леди Кейт, когда несколькими минутами позже появились, нарядные, в своих лучших платьях.
