— Элиза, прекратите, я вам говорю!
Элиза смотрела на нее круглыми от удивления глазами.
— Я не хотела вас огорчать, мисс.
— Нет конечно, вы хотели всего лишь поглубже догнать гвоздь мне в сердце.
— Простите меня, мисс. Право, я очень сожалею, вероятно, и я долго здесь не останусь.
Лавиния была так удивлена, что на минуту позабыла о жалости к самой себе.
— Вы собираетесь уйти? У вас есть на примете другое место?
— Нет, но после всего... если взять то и другое и сложить вместе...
— Вас никто ни в чем не обвинит, Элиза. Я об этом позаботилась.
— Нет. Дело не в этом. Имеются и другие обстоятельства. Должна сказать, я просто не знаю, что делать.
— Вы чего-то боитесь, Элиза?
Элиза бросила на нее быстрый взгляд и опустила глаза.
— Мне нечего бояться. Просто дело в том...
Она неожиданно начала плакать, утирая глаза фартуком.
— По правде говоря, я тоскую по миледи.
В таком виде и застала их миссис О'Шонесси: Элиза все еще хлюпала носом, а Лавиния с сосредоточенным лицом запирала свой чемодан.
— Хозяин хочет видеть вас в желтой гостиной, мисс Херст. Вы можете прийти немедленно?
— Конечно, миссис О'Шонесси. С вашей стороны очень любезно лично прийти, чтобы сообщить мне об этом.
Миссис О'Шонесси никогда не высказывалась вслух ни в пользу Лавинии, ни против нее. Она с достоинством хранила нейтральное молчание. Однако в данный момент в ее голосе звучали едва уловимые нотки сочувствия:
— Чем меньше слуг узнает об этом, тем лучше. Вам впоследствии будет от этого легче.
— Впоследствии? Что вы имеете в виду?
— Разумеется, то время, когда вы вновь приступите к своим обязанностям.
Лавиния не стала никак комментировать это заявление. Она вежливо осведомилась, как сейчас чувствует себя миссис Мерион, поскольку она была несколько взволнована и возбуждена. Не началась ли головная боль?
Миссис О'Шонесси выглядела очень озабоченной.
— Послали за доктором. Я слышала, она в полной прострации. Сейчас с ней сидит Берта. Конечно, этот срыв вполне естествен. Она была слишком уж спокойной со времени кончины бедной леди Тэймсон. Но чтение завещания всегда труднее всего переносить. Так, бывало, говорила моя мать. Впечатление такое, будто усопшие снова говорят с вами — это тяжелейшее потрясение. Но мне не следует стоять тут и болтать. Хозяин ждет.
Дэниел умно поступил, выбрав для встречи с ней желтую гостиную. Он знал, что это ее любимая комната. Быть может, в этой уютной и интимной обстановке они смогут расстаться, не испытывая враждебных чувств друг к другу.
Он стоял спиной к камину. Она думала, он, возможно, будет сердиться, или попытается в чем-то ее убеждать, или проявит холодность и отчужденность. Она не ожидала этой спокойной грусти. Сначала он просто смотрел на нее, не приглашая сесть. Потом, слегка вздохнув, сказал:
— Я думал, мы друзья.
Это была нечестная попытка ослабить ее решимость. Она отказалась поддаться ей.
— Ваша жена произнесла непозволительные слова. Как я могу после этого остаться?
— Неужели гордость такая уж важная вещь, мисс Херст?
— Вы хотите сказать, что в моем положении это роскошь?
— Не извращайте мои слова. Вы прекрасно знаете, что я не это имел в виду.
Лавиния крепко вцепилась в край стола. Нельзя позволить себе дрожать. Она не должна слишком сильно покраснеть и показать, насколько она взволнована.
— В таком случае вы, может быть, объясните, что именно вы имели в виду.
— Мисс Херст, я не могу удержать вас здесь против вашей воли Хотя мне бы очень этого хотелось. Но давайте проясним два обстоятельства. Что вы намерены делать в случае своего ухода отсюда? И что будет делать без вас Флора?
У нее не было ответа ни на тот, ни на другой вопрос, он это знал. Тем не менее вид у него был отнюдь не торжествующий. Он продолжал смотреть на нее прежним спокойным печальным взором.
— Если Флоре не почудилось, что пальцы у нее сегодня зашевелились, то вполне возможно, она поправится. Но состояние ее, как вы, вероятно, понимаете, связано с нервами. Врачи называют это истерией. Она, похоже, очень медленно от нее избавляется — исключительно благодаря вам, мисс Херст.
Она попробовала что-то возразить, но он только отмахнулся:
— Я не пытаюсь повлиять на вас. Я просто констатирую факт. Если сейчас в состоянии Флоры произойдет ухудшение, то ее выздоровление затянется надолго, а возможно, и вообще не состоится. И этого никакие деньги бабушки компенсировать не смогут.
— Вы предполагаете, что в случае моего ухода в состоянии Флоры наступит такое ухудшение? — официальным тоном осведомилась Лавиния.
— Я не предполагаю, я высказываю твердое убеждение. Хоть это грустно, но такова правда. Я понимаю, что возлагать это бремя на ваши плечи несправедливо, но скажите мне, мисс Херст, — (она никуда не могла скрыться от его темных серьезных глаз), — неужели ваша гордость важнее шанса на выздоровление Флоры?
— Если вы так ставите вопрос, — сердито сказала Лавиния, — конечно нет. Но не преувеличиваете ли вы?
— Нет.
— Поставьте себя на мое место, мистер Мерион. Как могли бы вы остаться в доме человека, который вас ненавидит и испытывает к вам отвращение?
— Если вы имеете в виду Шарлотту, это не совсем так. Я признаю, в данный момент она очень на вас сердита. Не знаю точно, что именно внушила ей тетка, когда мы были у нее в Венеции, но она, по-видимому, преисполнилась надежд заполучить большое состояние Для Эдварда. Конечно, мальчик не останется без гроша, но Винтервуд не перейдет к нему по наследству, и это Страшно мучит мою жену. Пожалуй, несчастье состоит в том, что Эдварда она любит больше остальных своих детей. Однако, когда она придет в более спокойное состояние, она поймет, что никакой вашей вины в это нет. У нее бывают такие вот эмоциональные бури.
Он определил состояние Шарлотты в сдержанных выражениях, но по его сумрачному лицу можно было заподозрить, что тревога его гораздо серьезнее. Элиза сказала, что хозяйка запирает свою дверь на ключ. Шарлотта по ночам заливается хохотом. Волнение ее достигает такой силы, что она валится с ног...
— Сам я страшно рад за Флору. Старая леди приняла превосходное решение. Хотя, должен признаться, я надеюсь, что состояние не слишком велико. В этом случае оно могло бы оказаться для девочки столь же тяжким бременем, как и в том случае, если бы оно оказалось незначительным.
— А как же с новым крылом дома, которое вы надеялись построить? — не удержалась от вопроса Лавиния.
Дэниел пожал плечами.
— Придется с этим подождать. — Он бросил на Лавинию какой-то непонятный взгляд. — А вы думали, я тоже заключил в Венеции какую-то сделку?
