нас. Такое ощущение, что весь персонал объединился против них. Ходят, орут, придираются. То тише пойте, то громче! Предыдущая банда, которая врубала свою «фанеру» на такую мощность, что со стен обои отклеивались, всех устраивала, а эти, видишь ли, слишком громко!
Еще из заставляли в зале сидеть, для массовки, правда, без еды и напитков. Учитывая то, что до последнего дня здесь было холодно, как в морозилке, удовольствие сомнительное.
Даже по-моему, это несправедливо!
2.12.99г.
Сегодня ждем Женю.
Тичер, готовая на все, лишь бы не покидать Картофеля, поддалась здравому смыслу. Вообще-то, она согласилась бы остаться, голодать, мерзнуть, сидеть без денег, но в Чхунчхоне. Мы – нет. Заставили ее позвонить и сказать, что у нас нет денег и мы хотим жрать!
Мы должны были получить карточки еще неделю назад. После трех месяцев в Корее карточка считается чем-то, вроде паспорта и мы надеялись, что он повезет нас в Сеул и мы хоть немного отдохнем… Фиг!
И вот, сидим, тоскуем, смотрим все тот же телевизионный «Пентхауз» и кидаемся в телевизор с худыми красивыми девками шкурками от бананов, мандаринов и огрызками яблок.
– Мне кажется, он сегодня не приедет! – сказала Елена, которая все еще предпочитает интеллектуальные развлечения, например разговоры. – Может быть, нам стоит попробовать уладить все с Паскалем?..
Мы оторвались от своих упражнений в меткости и возмущенно уставились на нее. Возразить не успели: дверь распахнулась и в нее ввалился наш темный гость.
– Ура!!! – закричали мы. – Женя!
– Голова болить! – сказал он, прикрывая ладонью ухо и едва сдерживая улыбку, чтобы скрыть, как ему приятно видеть такой восторг.
– Пого щипа? – нежно спросила я.
Соскучился?
Ничего не могу поделать: стоит его увидеть, хочется клювом на части рвать.
Он усмехнулся.
– Каджума!
Врешь!
В комнату заглянуло еще одно знакомое лицо и следующий вопль был даже более ра-достным:
– Зайчик!!!
– Морковки хочешь?
Зая улыбнулся и что-то сказал Жене. Тот мгновенно стал серьезным и даже строгим.
– Кто вэйтера по голове кошельком ударил?
Я прыснула и пожала плечами.
– А водителю кто говорити щибаль?
Лера фыркнула и тоже пожала плечами. Женя с трудом сдерживал улыбку, чтобы разразиться поучительной речью.
– А что, вэйтеру больно было? – не выдержала Лерка.
– Ты!?
– Нет, я просто спрашиваю! – возмутилась она и села – пнуть меня, упавшую от смеха под стол.
Я вылезла, смеясь и плача одновременно. Задумчивый Женин взор прошелся по нашим лицам. Несколько секунд он молчал, а потом вынес приговор:
– Ты могла, ты могла, – заявил он указывая на меня и Лерку, затем на Ольгу. – Ты – фифти-фифти, Кристина, Альбина, – ноу могла! Кто?
Все скромно молчали. По истечении какого-то времени, Женя понял, что чистосердечного признания не дождется и приступил к разбору наших жалоб.
– Почему в России вы денег много-много ждати, а здесь чуть-чуть не могу? – недоумевал он.
– Хотим жить кориан стайл! – ответила я. – Деньги вовремя.
Женя улыбнулся, довольный таким объяснением, как и подобает стойкому патриоту, и разразился длинной речью, которую все привычно пропустили мимо ушей. Конечно, свист, с которым его слова пролетали мимо наших мозгов, он игнорировать не мог и перешел к вопросу карточек и переезда. Здесь он, гад, был краток: «Четыре герл – Мокхпо go, две – еги stay. Понимаю? Тут».
– Я понимала, но когда поняла, что «две герл» которые остаются – это я и Елена, моему пониманию пришел конец. Подскочив над диваном, я закатила истерику.
– Не хочу! Почему я?
– А потому, Котик, что мы с тобой повязаны, – мстительно сказала Елена.
Я посмотрела в ее бесцветные глаза и поняла, что хочу крови.
– Чоком итога – опять качи! – сказал Женя и поспешил смотаться, пока не умер не своей смертью. К тому же ему вовсе не хотелось стать свидетелем новой пьесы «Лина в истерике». Он предпочел общество дядюшки в тот самый момент, когда я брала верхнюю октаву, исполняя на бис: «Почему я?»
Сам Поска еще ни разу не слышал, чтобы кто-то голосил еще сильнее, чем он и очень хотел послушать. Это явно читалось в его, заинтересованно блеснувших за дверью, очках. Но стоило Жене дать Дядюшке знак, что готов его выслушать, как тот предал ораторское искусство и потащил его к себе. А я лишилась единственного заинтересованного слушателя.
Слезы, как назло, не шли, но я их выдавила, чем ни чуть ни кого не растрогала. Девок больше волновали собственные задницы: они боялись, что Женя сошлет их на остров, где они будут развлекать местных аборигенов. Когда Тича и Белявна ушли на диско-тайм, Ольга дала себе труд изобразить сожаление по поводу того, что с ними едет Алька, а не я. Криста тоже расстроилась:
– Как же мы теперь будем, без переводчика?
И я поняла, что рыдать нет смысла. Дружба, это в каком-то смысле, почти как любовь. Если тебя не хотят саму по себе, бесполезно рыдать и плакать.
Пусть разделяет, без них лучше будет!
Но стоило мне решить, что так будет лучше, как Дядюшка отказался от нас с Тичером в ультимативной форме.
Тут зарыдала уже она…
***
Филиппинки устроили нам прощальный ужин, так что двигаться теперь сложновато. Сидим, собираем вещи.
– Боже, зачем я столько накупила! – сокрушалась Ольга.
«Не накупила, а наворовала!» – мысленно поправляла я, глядя, как она утрамбовывает вещи в сумке и, в тоже время, отчаянно ей завидовала. Ну почему я не такая наглая, до сих пор не могу себе простить этого несчастного карандаша, который стянула сама и сгущенку, которую предложила «найти» она? Вот Ольга ворует все подряд и ничего! А у меня тут же просыпается совесть и сокрушенно нудит: «Ой, Лина, что ты надела-ла?!»
Собирая вещи со своей полки, я наткнулась на кольцо, которое мне подарил Женя и стало мерзко. Ольга тут же влезла:
– Почему не носишь?
Я почесала в затылке:
– Мистер Мистер-Кан ужасно ревнив.
***
Проводы были шикарными! Поска улыбался, помогая нам снести вниз вещи, часть из которых была его. Теперь я понимаю тех девок: мы вынесли все, что не успели вынести они. В том числе его общество.
Если ты не пришла. От кого ты беременна, Лина?! Нужен добрый эгрегор. Пей до дна! Секонд босс мапии.
Мокхпо.
3.12.99г.
Семь часов непрерывной тряски в машине, прошли для меня почти безболезненно. Душа громко пела, а сердце плясало. Я так была благодарна судьбе, что даже поддерживала разговор с Сашей-Чжаном (нас везут он, Ян и Зайчик). Тема у него лишь одна: русская девушка плюс африканский негр. Американские не считаются, они приличные мальчики.
У нас даже «философский» спор разгорелся по этому вопросу. Я сказала, что недавно прочла «Хижину дяди Тома» и мне нравится шутка: «Работать, негры! Солнце еще высоко!». Это роднит нас, русских девок с теми, давними, африканскими рабами. Саша-Чжан возмутился: не хотите вы работать! Ни негры, ни русские. Давай, мол, поближе к сексу!
– Секс – андэ! – торжественно возвестила я.
Саша-Чжан прикинулся рыбаком. Его глазки замаслились, когда он широко развел руки.
– У негров
