Я улыбнулась.
Ага! «Убегай от своего менеджера, мы будем жить в моей комнате».
Скотт заметил мои колебания и припер меня к стенке. В переносном смысле. Всю нежность, словно рукой сняло.
Потребовал все мои номера: домашний, рабочий, сотовый. Не верит, что сотовые в России – только для богачей. Лично проверил, что у меня его номер есть. Неужели, я правда не безразлична ему?..
Покатаемся?.. Он просто не знал, как проститься.
Хабаровск
16.06.2002г.
Забавно, перечитывала сейчас дневник.
Как другой человек писал. Книга получилась такая вся правильная. А я там, ну прямо святая. Хоть крылья к спине прибивай. Высокоморальная, словно ни разу хер в руках не держала. А Влад Орлов – почти Дима, только чуть младше.
В какой-то степени Дима, в какой-то степени Скотт…
В тетради осталось несколько пустых страниц, и я хочу их заполнить.
По поводу Скотта.
Мы вместе встретили Новый 2000 год.
Ничто не предвещало беды. Все пили, пели и танцевали. «Кинг-Клаб» стоял на ушах. Я вышла в туалет; мыла руки, когда увидела краем глаза, что на меня несется рыжая, разъяренная девка. Мое счастье, что все корейские тэйбл-труженницы, ростом мне примерно по пояс. Ну, максимум, если встанут на каблуки и нос задерут.
И вот это клокочущее говном недоразумение, решило со мной подраться.
Толкнула в спину. Я чуть не пропахала носом вперед.
И меня перекрыло.
До сих пор помню, как зла была. Замах, удар, кровь повсюду… Крики помню. Помню, как Скотт, мгновенно оценив ситуацию, натянул мне куртку на голову и выволок в пропахшую фейерверками ночь…
У мотеля стояла машина. Женина.
– Тебе нельзя со мной, – прошептала я.
Волны адреналина вымывали из меня алкоголь. Мы обнялись. Поцеловались, словно в последний раз… Да он и был последним.
– Послушай, – сказал мне Скотт. – Не вздумай ничего говорить ему. Вообще. Ничего не было. Ты просто гуляла. Я позвоню тебе в Россию. Ясно? Пока не будешь в безопасности, не звони и мне, поняла?
Я заливалась слезами: от его слов пахло безнадежностью. В глубине души, я, наверное, еще тогда это знала. И мне не было ни малейшего дела до этой девки. Я вспомнила, как разжала пальцы и бросила бутылочное горлышко в унитаз. Как спустила воду.
Когда прибудет полиция, не останется ни единого отпечатка пальцев.
***
Разумеется, Скотт мне не позвонил.
Зато три месяца названивал и являлся Дима. Они всегда появляются, когда уже не нужны. Рассказывал мне, что мой Скотт – мудак. Я ответила, что сама уже догадалась. Таким тоном, чтобы он понял: кто тут скот и мудак. Но тут же не выдержала и намекнула доходчивее:
– Он, во всяком случае, не говорит, что я его изнасиловала.
Кан проглотил, а его друг – Макс, – Кроткий, а не Короткий, спросил:
– Может, он просто не хотел тебя обижать? Мне тоже, пиздец, как трудно бабе сказать, чтобы отвалила.
Не зная, как ему объяснить, в чем дело, я просто пустила слезу, и они оба, быстро вспомнили о своих делах и дружно свалили. Кстати, это тот самый друг-Кроткий, с которым у меня тоже будет роман. Он все еще делает вид, что я его не волную, коварный! Совсем, как Сека притворялся, что ему не нравится Оля.
Ха-ха!
***
Что еще сказать?
Квартиру нам пришлось продать. Долги за коммуналку были такие огромные, что еще чуть-чуть и у нас бы так и так ее отобрали. Но мне без разницы: мать все равно все захапала, пока я лежала в депрессии. Да еще у меня одолжила то, что я заработала в Корее.
Она теперь замужем. За каким-то немцем. Я – в Хабаровске, работаю журналисткой. Интервью у хоккеистов беру. Живу с девчонками-журналистками. Своих пару раз тоже видела, но мы не общаемся.
Лерка вышла замуж и уехала с мужем в Читу, Криста бэбика родила. Ольга с Алькой по-прежнему ездят в Корею. А Тичер сделала зубы и подтянула лицо.
Я написала книгу, как я уже сказала. Выйдет в декабре-январе. Живу опять по соседству с Димой. Теоретически. На самом деле, он все время в разъездах. То в Германии, то в Корее, то в Штатах. Но иногда появляется. Вот, сейчас, например, я вижу, что Дима дома. Лежит на подоконнике и курит, задумчиво рассматривая наше окно. Не знаю, видит ли он меня.
Позавчера мы столкнулись у круглосуточного киоска, и я спросила Кана, нельзя ли мне, если я похудею, в Корею вернуться. Он так взбеленился, словно я попросила на мне жениться. Он, мне кажется, после своих афганских вояжей, чердаком повредился.
А может, из-за того, чем промышлял в 90-ые…
Кан в окне выпрямляется. Давит окурок в пепельнице и, помедлив, закрывает окно. Звонит телефон. Его номер.
Значит, он меня видел и знает, что я – одна. Значит, его моделька фотографируется на выезде и ему абсолютно нечем себе занять. В отличие от Максима, Кан терпеть не может случайных баб. Мы уже сто тысяч раз кружили по городу на его джипе. Молча. Я стала кое-что понимать, но зачем-то врала себе, что не понимаю. Он просто чувствует себя виноватым.
Он все такой же, простой и честный, каким он был. Он знает, каково это – когда ты любишь всем сердцем, а тебя – нет.
– Поехали, покатаемся? – спрашивает Кан.
Передо мной открытый дневник и две последние строчки. И ни малейшего настроения часами кружить вокруг города, молча глядя в окно. Пора заканчивать эту нескончаемую историю, но вместо того, чтобы отказать, я говорю.
– Поехали…
КОНЕЦ.
Для обложки использованы иллюстрации автора.
Продолжение серии:
«Парень для «Sекса»
«Sекс в браке»
