— Замечательно, — ответила Роуз.
— Ты не была там?
— Нет. Я мало где бываю. Постоянно работаю.
— Понимаю, — кивнул Ксандер. — Я тоже. Все дни проходят на работе. К тому же, в отличие от своих коллег-конгрессменов, у меня нет семьи. Так что домой я не спешу. И от этого работаю еще больше.
— То есть ты тоже не женился? Или успел развестись?
Ксандер засмеялся:
— Если бы я и женился, то уж точно успел бы развестись. И все же — нет, я не был женат. С моим графиком мне некогда даже встречаться с кем-либо. Зато Уэйд осенью женится. Броди тоже помолвлен.
— Правда? Здорово.
Брат Ксандера Броди был его ровесником. Умный, но невероятно застенчивый парень. Его закрытость была обусловлена детством, связанным с отцом-алкоголиком. Броди попал к Иденам после инцидента в гараже, когда пьяный отец плеснул в лицо мальчику аккумуляторную кислоту. Броди всю жизнь стеснялся себя и до недавнего времени сторонился женщин. Но его невеста Саманта вцепилась в него как львица в газель. Броди и опомниться не успел.
— Представить только, — выдохнул Ксандер. — Никогда бы не подумал, что женюсь последним из них. А теперь оба брата женятся. А у меня и в мыслях этого нет.
— У тебя вся жизнь впереди, конгрессмен Лэнгстон.
То, что Роуз назвала его по должности, сильно резануло слух. Он не привык даже к тому, что она зовет его Ксандером, ведь в школе она звала его коротко и мило — Зи. А уж «конгрессмен Лэнгстон» из ее уст звучало как нечто совершенно чуждое.
— Прошу, не называй меня так. Сидишь тут в таком платье, что я чувствую себя каким-то грязным политиком, которого потянуло на молоденьких.
Роуз засмеялась:
— Я специально так сказала. Хорошо, отныне буду звать тебя Ксандером.
Через какое-то время машина остановилась возле итальянского ресторана.
— Надеюсь, ты голодна. Домашняя итальянская еда для диеты не годится.
— Ты меня знаешь, — улыбнулась Роуз. — Салаты едят только кролики.
На этот раз засмеялся Ксандер. Он вспомнил их свидания в школе. Роуз всегда любила хорошо поесть, в отличие от других его знакомых девушек, вечно жалующихся на излишнюю полноту. Зачастую его это раздражало. Он хорошо помнил, сколько ему приходилось работать, чтобы в семье было что есть. К тому же Ксандер никогда не понимал людей, не позволяющих себе маленькие слабости. Хотя бы время от времени.
Едва войдя в ресторан, он понял, что сделал правильный выбор. Внутри царила приятная дружеская атмосфера. Бутылки вина на экране за спиной администратора были высокого качества, далеко не то, что можно купить в обычной винной лавке или заказать в местном баре «Мокрая курица».
Их столик находился в темном уголке ресторана, освещенном лишь свечами цвета слоновой кости. Их свет придавал всему окружающему золотистый блеск, включая и безупречные черты лица Роуз. Ксандер всегда восхищался ее молочно-персиковой кожей.
Официант быстро выполнил заказ, принеся бутылку вина и лепешки фокаччо с маслом и травами.
— Так что привело тебя в Корнуолл, Ксандер? — спросила Роуз, откусывая лепешку.
— Я уже говорил, что давно не отдыхал. У конгрессменов выдались каникулы, и я решил приехать сюда, вместо того чтобы торчать в Вашингтоне. К тому же скоро выходит еще одна моя книга. Не говоря уже о выборах. Предвыборная кампания опять выжмет из меня все соки. Мне нужно было передохнуть, прежде чем снова бросаться в это пекло.
— Понимаю. Время от времени нужно брать передышку, иначе недолго до сумасшествия.
Ксандер сделал глоток вина и окинул Роуз взглядом. Как будто и не прошло десяти лет. И все же легкие изменения были налицо. У нее появились маленькие морщинки. Видимо, результат стресса, переживаний. Но даже с ними она была прекрасна. Морщинки делали лицо Роуз естественным и живым.
Ему хотелось протянуть руку и дотронуться до ее мягкой щеки. Но Ксандер знал — коснувшись Роуз один раз, он уже не сможет остановиться.
Поэтому нет, не сейчас. Возможно, позже. Да, он хотел ее. Но Роуз заслуживает кого-то, кто сможет провести с ней больше чем несколько недель. И все же реакция его тела была такой естественной. Что плохого, если они поддадутся соблазну? Секс с Роуз однозначно скрасит его пребывание здесь.
Но даже затуманенный, его разум напоминал об истинной причине его приезда. Ксандер, его братья и сестра Джулианна не видели фоторобота человека, похороненного в их владениях. Но каждый, кто хотя бы раз видел живым Томми Уайлдера, непременно узнает его.
Что же происходит? Ксандер, имеющий юридическую степень, был уверен, что никто из детей Иденов не окажется за решеткой. Даже если после смерти Томми кто-то из них совершит глупость. По неосторожности или по незнанию — не важно. Сейчас его больше заботило то, что стоит за этой смертью. Какая правда выйдет наружу при расследовании? Эта правда может убить отца, разбить сердце матери. Разрушить его собственную карьеру и поставить крест на благотворительности.
Что же касается Роуз, вряд ли она изменит свое отношение к нему, если даже узнает, что он замешан в убийстве одного из своих приемных братьев.
Томми, Томми… В свои восемнадцать лет он был сущим кошмаром — огромного роста, с большущими кулаками, он не гнушался воровства и случайных драк. Другие дети просто защищались сами и защищали свой дом. Они сделали то, что должны были сделать.
Ужин прошел неожиданно быстро. Вино разливалось по бокалам, и так же лилась их беседа. Роуз делала все возможное, чтобы разговор не отходил далеко от жизни Ксандера и приятных воспоминаний их прошлого детства. Говорить о ее собственной жизни было опасно.
Как бы то ни было, ужин закончился, и официант принес счет.
— Но я еще не готов прощаться, — признался Ксандер, останавливаясь возле машины.
Не готова была и Роуз. Какие бы сомнения ни мучили ее перед этой поездкой, вечер ей понравился. Это было ее первое настоящее свидание в жизни. Все как положено — красивое платье, вкусная еда и никакого брюзжания родителей. Ей было так хорошо, что ехать домой совсем не хотелось.
Небо было черным без единого облачка. Почти полная луна освещала все вокруг серебряным светом. В этом свете было сложно понять выражение лица Ксандера, но язык тела явно показывал, что он скован. Ксандер что-то скрывал. Ей хотелось коснуться его щеки, шепотом попросить поделиться с ней.
— Роуз, — сказал он, словно борясь с сомнением. — Я так долго ждал, чтобы снова поцеловать тебя. Когда я писал о тебе, то понял, как много ты для меня значишь. А с тех пор как я увидел тебя в кафе, я не могу думать ни о чем другом. Мне так не хватало тепла твоих губ и тех сладких стонов, что ты издавала, когда я трогал тебя.
