— Кто? Крейг?
Роуз глубоко вздохнула. Убедительно лгать в таком состоянии не получится. Возможно, пришло время воспользоваться хитростью, присущей политикам. А именно: сказать правду, но не всю.
— Нет, — ответила она. — Руку сломал мой сын.
Наступило неуютное молчание. Роуз ждала, что Ксандер что-нибудь скажет, но он молчал. Наверное, ей самой нужно внести ясность, но ей не хотелось врать.
— Его зовут Джои. И в том числе из-за него я бросила учебу.
Роуз ждала вопроса. Самого серьезного в ее жизни вопроса. Но его не последовало.
— Насколько все серьезно?
— Крейг говорит, он сломал руку. Но выводы делать рано, нужно показаться врачу. Главное, чтобы не пришлось оперировать. Тогда Джои пропустит чемпионат подростковой лиги. Ты не представляешь, как он расстроится.
— В новостях я слышал об успехах местной команды.
— Да, они выиграли первенство и теперь перешли в региональный турнир. Чемпионат будет уже через несколько недель. И тут такая напасть. Мне так жаль. Джои обожает бейсбол.
— Я несколько лет играл в подростковой лиге. Но до победы в турнирах нам было далеко. Со смертью родителей все прекратилось. Я ушел из лиги, а просто играть за институт мне было неинтересно.
Впереди показались огни больницы. Ксандер сбавил скорость и въехал на парковку у отделения травматологии. Как ни хотелось Роуз скорее оказаться рядом с сыном, она чувствовала сомнения Ксандера и не спешила выходить. Наконец он заговорил:
— Почему ты не рассказала мне о сыне?
Внезапно ее охватила паника. Холод сдавил грудь, в легких как будто внезапно закончился воздух. Ответ родился сам собой:
— Честно говоря, я сегодня вновь ощутила себя школьницей. И мне хотелось продлить это чувство как можно дольше. — Роуз говорила правду. — Тебя влекло ко мне, как тогда. Стоило мне сказать, что я мать-одиночка, все пошло бы не так. Быть на свидании со старшеклассницей куда романтичнее. — Ксандер хотел было что-то сказать, но она его перебила: — Ксандер, прости, мне нужно бежать. Спасибо, что подвез.
Но, выйдя из машины, Роуз увидела, что он последовал за ней. Черт, он слишком воспитан и внимателен.
— Тебе не обязательно идти со мной.
— Я знаю. — Оставив без внимания ее возражения, Ксандер взял Роуз под локоть и повел в сторону здания. — Ты слишком расстроена. Я провожу тебя внутрь.
С каждым шагом Роуз чувствовала, как в ее горле сжимается комок. Нет сомнений, что, лишь взглянув на Джои, Ксандер поймет всю правду. До четырех лет Джои был больше похож на ее сестру. Однако теперь он стал практически копией своего отца. Поэтому Роуз не всегда было легко смотреть на него. Те же русые волосы, те же большие золотисто-карие глаза. У Джои был мамин нос, мальчик был более худым, но во всем остальном он был точь-в-точь отец. И с годами это сходство становилось все очевиднее. Не успеешь моргнуть, как проявится крепкая мускулатура и упрямый подбородок.
В какой-то момент Роуз хотела остановиться и все ему рассказать. Казалось, увиливать уже нет смысла. Они вошли в отделение скорой медицинской помощи, переполненное людьми. Не лучшее место для откровений. Но тогда где лучшее? Нужно либо признаться ему во всем, либо убедить его ехать домой. И лучше сделать это здесь. По крайней мере, здесь слишком многолюдно, чтобы он убил ее на месте.
— Ксандер, — с опаской начала она у входа в педиатрическое отделение, — мне нужно тебе кое-что сказать.
— Прямо сейчас? — нахмурился в удивлении Ксандер. — Разве нам не надо к Джои?
— Надо, — ответила Роуз. Вот он, этот момент. Да, сейчас она скажет ему. Слова как будто сами просились на язык. — Но лучше мне пойти туда одной. Прошу тебя, поезжай домой. Уже поздно.
Ксандер нахмурился еще сильнее. Он словно искал в ее взгляде ответы.
— Роуз! — раздался мужской голос, и из двери терапевтического отделения вышел Крейг.
— Мы здесь, — ответил Ксандер.
Выражение на лице Крейга не оставляло сомнений в его отношении к ситуации. Что и говорить, Крейг никогда не жаловал Ксандера. Все эти годы брат был как отец для Джои. И ему было все равно, что это Роуз не сказала Ксандеру о беременности. Ведь тогда будущему политику пришлось бы забыть о карьере в Вашингтоне, жениться на ней и всю жизнь прозябать в Корнуолле. Это с таким-то потенциалом!
Но Крейга это не волновало. Вина Ксандера была для него несомненной. Еще бы, ведь Ксандер совратил его младшую сестру!
— Мы? — переспросил Крейг.
— Конечно, — ответил Ксандер как ни в чем не бывало. — Я не могу просто бросить Роуз у дверей, когда ее сын в беде.
— Ее сын! — ехидно буркнул брат, сделав упор на слове «ее».
Когда Роуз поймала на себе его взгляд, она хотела провалиться сквозь землю. Крейг догадался, что сестра не собирается открывать Ксандеру правду.
— Тихо, Крейг. Все хорошо. — Покорившись судьбе, Роуз взяла Ксандера под руку и повела вперед. — Где Джои?
Крейг указал в конец коридора.
— В четвертой палате, — сказал он и последовал за ними.
— Мама!
В секунду, когда Роуз увидела сына, все остальное будто перестало существовать. Она отпустила Ксандера и кинулась к кровати. Левая рука мальчика была перевязана.
Роуз аккуратно прижала его к себе, откинула мокрые волосы с его лба и поцеловала в лоб. Кожа Джои была бледной и влажной.
— Привет, сынок, как ты?
— Уже лучше, — ответил Джои, пытаясь улыбнуться. — Мне дали лекарства, и рука уже не болит. Но зато я не чувствую губ.
Роуз улыбнулась:
— Это не страшно. Рентген уже сделали?
— Нет, — вмешался Крейг. — Сказали, что через десять минут.
Роуз кивнула, не поворачиваясь. Она не хотела смотреть в лицо Ксандера. Не сейчас. Сейчас нужно сконцентрироваться на сыне и не думать ни о чем другом.
— Здравствуйте, — раздался голос медсестры, подвезшей кресло-каталку к кровати Джои. — Ну что, малыш, готов к фотосессии?
Роуз вместе с медсестрой помогли мальчику слезть с кровати и усадили его в кресло.
— Мне тоже идти? — спросила Роуз, отчаянно надеясь услышать «да».
— Нет, остальным лучше ждать здесь. Мы вернемся через пятнадцать минут. Отдохните. Можете налить себе чай или кофе. Ночь обещает быть длинной.
Прошло не больше минуты, как медсестра увезла Джои из палаты, и Роуз услышала спокойный, ровный голос Ксандера:
— Мне кажется, нам надо поговорить.
Она глубоко вздохнула. Настал момент истины. Одиннадцать долгих лет она хранила эту тайну. Увы, этот секрет было тем тяжелее раскрыть, чем больше времени проходило. Но теперь выбора нет. Роуз послушно кивнула и кинула на брата недвусмысленный взгляд. Крейг понял, что ему лучше уйти.
