– Видите? – процедила она сквозь зубы. – Если вы, джентльмены, будете так добры, что выйдете, я оденусь.
– Мисс Джеймс, это плохая идея, – сказал Алекс, опасаясь, что она может каждую секунду упасть в обморок.
– Я должна попробовать. Коттедж одноэтажный. У меня там есть еда, так что если мистер… – Она взглянула на хозяина дома: – Боюсь, что не знаю вашего имени.
– Нет? – Он поднял брови с презрительным недоверием. – Я Лукас Андреадис.
– Если мистер Андреадис отвезет меня, у меня все будет хорошо.
Изабель подавила поднимающуюся тошноту и, слегка пошатнувшись, крепче схватилась за руку Элени.
Лукас покачал головой:
– Я отвезу вас, как только увижу, что вы чувствуете себя хорошо, мисс Джеймс, но совершенно очевидно, это случится не сегодня. Помогите ей лечь, Элени.
– Так будет лучше всего, – сказал Алекс, вздохнув с облегчением.
Изабель сдалась. Она позволила Элени уложить себя поудобнее и в отчаянии уткнулась лицом в подушки.
Ее такая долгожданная одиссея закончилась, не успев начаться! Она старалась не обращать внимания на затихающий обмен репликами между мужчинами на их родном языке, мечтая только об одном – чтобы они ушли и оставили ее наедине с переживаниями.
– Мисс Джеймс, – произнес Алекс, снова подойдя к кровати.
– Да?
– Если вы передадите мне ключи от коттеджа, я попрошу свою сестру, чтобы она собрала ваши вещи.
– Вы очень любезны, – сказала она нетвердым голосом. – Ключи в моем рюкзаке.
Элени закрыла за мужчинами дверь, налила в стакан охлажденный фруктовый сок и дала Изабель две таблетки.
– Выпейте, мисс Изабель, – сказала она твердо.
Изабель послушно проглотила болеутоляющее и отпила немного сока.
– Спасибо, Элени. – Она с трудом улыбнулась. – Только называйте меня, пожалуйста, просто Изабель.
Элени поставила стакан на стол, потом открыла коробочку с йогуртом.
Изабель с тревогой наблюдала за этим:
– Мне очень жаль, но пока я не в состоянии ничего есть.
– Это не для еды. Для вашего лица. Кожа горит, да?
– О да, – вздохнула Изабель и покорно согласилась воспользоваться неожиданным косметическим средством. Элени нанесла благословенно прохладный жирный йогурт на ее лицо, оставила, пока маска не согрелась, потом осторожно сняла ее салфетками.
– Потом сделаю еще одну маску, – пообещала она, – а теперь поспите, Изабель. – Она улыбнулась и вышла из комнаты, оставив дверь полуоткрытой.
Постепенно благодаря таблеткам боль настолько утихла, что Изабель стала проявлять интерес к окружающей обстановке. Тонкие, как паутинка, белые занавески колыхались на стеклянных дверях, ведущих на балкон, а сама комната была обставлена с той элегантной простотой, которая стоила немалых денег.
Изабель застонала в отчаянии. Ей надо было проделать весь этот путь до Чироса, чтобы снова вернуться к нормальной жизни, и вот в первый же день своего отпуска она оказалась в богатом – и совершенно недружелюбном! – чужом доме, из которого не имела никаких шансов выбраться до тех пор, пока не сможет самостоятельно передвигаться.
И почему хозяин дома был так уверен, что она знала, кто он? И почему буквально вышел из себя, когда она сказала, что не знает его? Возможно, он был какой-то знаменитостью здесь, в Греции? Она скривила губы. Ему не стоило беспокоиться на ее счет. Конечно, мужчина он довольно интересный, но проявил себя так, что перечеркнул для нее всякую возможность почувствовать к нему симпатию…
Когда Изабель снова открыла глаза, она обнаружила у своей кровати еще одного незнакомого мужчину, который внимательно смотрел на нее.
– Это доктор Рига, Изабель, – сказала Элени и поспешила помочь ей сесть.
Крупный мужчина в очках ободряюще взглянул на нее.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он по-английски с сильным акцентом и проверил ее пульс.
– Не очень хорошо, – призналась она.
Он кивнул так сочувственно, что ее глаза снова наполнились слезами.
– Простите, доктор, – сказала она севшим голосом и взяла салфетку, которую уже держала наготове Элени.
– Вы перенесли очень сильную боль. К тому же до сих пор испытываете шок и находитесь одна в незнакомой стране, мисс Джеймс. Ваши слезы совершенно естественны, – успокоил он ее. – Я должен сделать вам рентген в своей больнице. Элени поможет вам одеться. – Он улыбнулся и вышел из комнаты.
– Элени, – поспешно сказала Изабель, – вы поможете мне помыться? Скажите, мистер Андреадис принес мои вещи?
Домоправительница кивнула, помогла Изабель встать с постели и поддержала, когда та неуклюже заковыляла в ванную комнату.
– Я все погладила, – сказала она. – Алисия Николаидис слишком поспешно собирала ваши вещи, кое-что помялось…
– Вы ангел! Спасибо, Элени. – Изабель попыталась двигаться быстрее. – Я не могу заставлять доктора ждать.
Элени покачала головой.
– Доктор уехал. Господин Лукас отвезет вас. Не торопитесь, – сказала она.
Наскоро ополоснувшись, Изабель почувствовала себя сравнительно презентабельной в белой джинсовой юбке и голубой футболке, хотя эффект был смазан тем, что на ней была только одна босоножка. Однако она по-прежнему чувствовала сильную слабость, а в голове словно стучала барабанная дробь. Элени помогла ей сесть на пуф перед туалетным столиком, снова помазала ее лицо йогуртом, потом стерла все салфеткой и протянула Изабель дорожную косметичку. Смирившись с легкой ссадиной под глазом, Изабель осторожно причесалась, решила, что обойдется без блеска для губ и, робко улыбнувшись, взглянула на Элени:
– Я готова.
Элени кивнула:
– Я скажу ему.
Изабель многое бы отдала, чтобы спуститься вниз самостоятельно, когда на пороге появился Лукас Андреадис в накрахмаленной белой рубашке и джинсах, судя по всему, сшитых на заказ.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он, устремив взгляд на ее рассыпанные по плечам светлые локоны.
– Голова яснее.
– Но все еще болит?
– Да.
Он подхватил ее с преувеличенной осторожностью:
– Постараюсь не причинить вам еще больше боли.
– Как и я, мистер Андреадис, – ответила Изабель и отвернулась, когда он понес ее из комнаты.
Он нахмурился:
– Как и вы?
– Нести меня на руках – не слишком полезно для вашей спины.
Он саркастически рассмеялся, спускаясь по винтовой лестнице в холл с мраморным полом и нишей, в которой красовалась уменьшенная копия скульптуры Персея, демонстрирующего отрубленную голову горгоны Медузы.
– Как только мне позволят силы, я вернусь в свой коттедж.
