А что, если и впрямь какая-нибудь женщина действительно найдет бутылку с посланием и ответит на него?
Вирджиния сидела в подземном гараже и не испытывала никакого желания покинуть прохладный салон машины и вновь очутиться на палящем зное.
— Великий Защитник, — буркнула она. — Да, верно.
Если Фрэнсис Маллори и предпринимал шаги ради защиты своих близких, то, вероятно, делал это потому, что рассчитывал на их поддержку, случись ему самому оказаться в беде. Жаловаться на отсутствие хорошей репутации Маллори не приходилось. Фрэнк имел прекрасный послужной список, а о Мэтью и Дугласе среди полицейских Лондона ходили легенды. Однако Вирджиния не раз убеждалась, что хорошая репутация частенько является лишь красивой ширмой, прячущей имеющую дурной привкус реальность.
Можно только диву даваться, из чего кое-кому удается выпутываться! За фасадом благополучия часто скрывается целое море проблем. А именно так, считала Вирджиния, обстоят дела в семействе Маллори. Фрэнсис, которому далеко было до пенсионного возраста, почему-то оставил службу в контрразведке, причем, как было известно Вирджинии, уволился по собственному желанию и стал шефом безопасности в фирме, где крутились довольно большие деньги. И пусть приходится признать, что Фрэнк занимал свою должность по заслугам, семейные связи наверняка помогли ему.
Все так обычно и происходит. И все же, с неохотой вынуждена была признать Вирджиния, его подчиненные, похоже, уважают его и безоговорочно верят ему. А почему? Ее это удивляло, ибо Фрэнк явно пытался взять под защиту своего отца. От злости она затрясла головой. По правде говоря, большинство людей можно вынудить «просмотреть» правонарушение. Принятый в обществе моральный кодекс предписывает каждому заниматься собственным делом. Вирджиния вздохнула. По крайней мере, сведения о совершенной Энтони Маллори краже не стали достоянием средств массовой информации… пока не стали.
Подсознательно она задавалась вопросом, уж не оказался ли Фрэнсис прав, обвиняя ее в холодном расчете. Но у нее есть все основания быть подозрительной.
Она звонила Фрэнсису каждый день во время своего пребывания в Дувре и навестила его по возвращении в Лондон, не так ли? Он не выказал ни малейшей благодарности в ответ на проявляемую ею добрую волю. Учитывая тесные семейные узы клана Маллори, Вирджиния не удивилась бы, если бы Фрэнк вообще отказался говорить с ней. Что бы ни случилось, она почти не сомневалась, что он убежден в невиновности своего отца. Либо это, либо Фрэнсис Маллори неисправимый лгун, каковыми некоторые мужчины и являются.
Она пробурчала себе под нос проклятие. Каждый раз, думая о Фрэнке, она начинала выходить из себя. Лучше бы ей ничего не знать об исчезновении его отца, но она знала не только это, но и то, что ведет это дело и не может доверять Фрэнку…
От его брата Мэтью тоже оказалось мало пользы. Уже в первый день их пребывания в Дувре Вирджиния пригрозила ему судом, если он не прекратит вмешиваться в расследование, и, пользуясь тем, что она старше по званию и официально ведет расследование, потребовала, чтобы Мэтью немедленно вернулся в Лондон. Она, правда, подозревала, что он не подчинится, но во всяком случае на глаза он ей больше не попадался. А что, если Мэтью оказался более удачливым сыщиком и нашел-таки отца? Неужели Энтони в Дувре? Неужели Мэтью нашел его? Неужели какое-то время исчезнувшее яйцо Фаберже прятали, как подозревала теперь Вирджиния, где-нибудь на побережье?
Она грустно улыбнулась. Что ж, даже если яйцо и было в Дувре, теперь его там нет. Она никому об этом не сказала, даже Роберту Литтлеру, который звонил ей чуть ли не по три раза на дню в надежде узнать, как продвигается расследование и нет ли каких-то новостей.
По версии Вирджинии, Энтони Маллори не собирался больше рисковать и вряд ли расстался с драгоценным яйцом. Догадываясь, что исчезновение ценнейшего экспоната не останется незамеченным и полиция пойдет по его следу, он занервничал, как это случается с большинством преступников. Наверняка он ждал известий от своих заказчиков — не для себя же он украл Фаберже! — а пока, петляя как заяц, тянул время. Вирджиния обнаружила в одном из частных банков счет, открытый не так давно на имя жены Энтони. Скорее всего именно туда и переведут деньги за краденое яйцо. Видимо, Энтони, старый лис, специально устроил крушение самолета, стремясь создать у преследователей впечатление, что он погиб. Не исключено, что, инсценируя свою смерть, он хотел надуть и заказчика — тот переведет деньги, а яйцо не получит, и спросить будет не с кого, ведь Энтони погиб. И никто больше не станет его искать. А он выправит себе и жене фиктивные документы и уедет куда-нибудь в Австралию.
Слишком сложно? Да. Но подобное хитросплетение, как и любое другое, можно распутать. Несколько последних недель Вирджиния только и делала, что медленно и с огромным трудом нащупывала отдельные ниточки. Теперь она начинала думать, что Энтони Маллори действительно мертв, но, конечно, говорить об этом Фрэнсису не собиралась. Что, если он пытался инсценировать свою смерть и действительно погиб?
Сегодня она получила информацию, что на счет Ванессы Маллори перевели весьма внушительную сумму.
— Пятьдесят тысяч фунтов, — прошептала Вирджиния.
Вряд ли безделица, пусть и сделанная великим Фаберже, стоит этих бешеных денег. Что, если у Энтони существовал клиент, которому он на протяжении нескольких лет оказывал услуги подобного рода? Что, если кража яйца стала заключительным аккордом и пятьдесят тысяч фунтов — плата за все, похищенное Энтони?
— Тысяча тут, тысяча там, — бормотала она, — и все они неплохо вложены за эти годы, а тут подоспела пенсия, и Энтони решил напоследок хапнуть яичко, да не простое, а золотое.
Роберт Литтлер предлагал Вирджинии поискать более изощренные способы, с помощью которых можно было вывести Энтони на чистую воду. Мысль о том, что преступник просто откроет на имя жены счет в банке, куда будут поступать деньги за грязные сделки, ему и в голову не приходила. Ни один здравомыслящий человек не совершит подобной глупости. И именно поэтому Энтони удалось запутать след.
На выяснение всего этого у Вирджинии ушло около месяца.
— Вот уж действительно жизнь Маллори полна опасностей, — прошептала она. — Особенно у Фрэнсиса.
Его внешность казалась Вирджинии незаурядной. С квадратной нижней челюстью, высокий и широкоплечий, он выглядел этаким искателем приключений. Исключение составляли лишь его глаза. Слишком умные и внимательные, они отличали Фрэнка от «лихих» парней, выбравших связанную с риском профессию лишь из любви носить оружие.
