— В любом случае это ведь ничего не изменило, верно?
— Если ты хочешь меня обидеть, у тебя ничего не получится.
— Разве?
— Да, — отрезала она.
— А вот я не верю! — Аарон напоминал сытую кошку, играющую со своей жертвой. — Ты можешь притворяться сколько угодно, но ты еще меня любишь.
Руки у нее зачесались от желания дать ему пощечину. Как он смеет издеваться над ее чувствами?
— Ты принимаешь желаемое за действительное, — небрежно сказала она, поправляя волосы. Она ни за что на свете не даст ему повода думать, что он прав! Это тешит его тщеславие, но причиняет ей боль.
— А ты докажи, что я не прав!
Аарон схватил изящную статуэтку с ее стола и сильно сжал. Он знал, что причиняет боль этим разговором, но не мог остановиться и потому злился на себя. Все эти годы, что они знакомы, даже когда он был женат, сидящая напротив него женщина занимала все его мысли, от которых было не убежать. Как и не спрятаться о тех воспоминаний, когда они были вместе. Это были самые счастливые мгновения его жизни, но он запрещал себе о них вспоминать, потому что это не привело бы ни к чему хорошему. Внутренняя борьба, которую он вел сам с собой, сводила его с ума. Да, он страстно желает эту женщину, но жениться на ней не может, а снова быть его любовницей она не захочет. Было бы куда проще, если бы ему удалось избавиться от этого наваждения. Но, видимо, не судьба…
Тэлия с нарастающим беспокойством следила, как его пальцы сильнее сжимали изящную бабочку, и наконец не выдержала:
— Положи ее на место!
Он проигнорировал ее просьбу, продолжая вертеть хрупкую вещицу в руках.
— Я же сказала: положи на место! — повысила голос Тэлия. — Ты ее сломаешь!
Он преувеличенно осторожно поставил ее на стол.
— Довольна? — едко поинтересовался он, не отрываясь глядя ей в глаза.
— Вполне, — в тон ответила ему Тэлия. — Если уж ты заявился ко мне с утра, может, начнем работать?
— Непременно, моя дорогая женушка.
— Фиктивная, не забывай!
Она раскрыла папку с делом, стараясь не обращать внимания на то, что глаза Аарона стали черными. Совсем как тогда, когда они занимались любовью…
— Черта с два! — вдруг вспылил Аарон. — Спать мы будем в одной постели!
— Тогда на следующее утро ты станешь трупом, — Тэлия спокойно встретила его гневную вспышку. — Кстати, это идея. Мы ведь ищем убийцу? Я могла бы предложить ему новый заказ. На тебя.
— У тебя так много денег? — Аарон развеселился. — Отлично, действуй. Но неплохо бы сперва его найти.
— Вот давай этим и займемся. Хотя, говоря по совести, я могла бы пришить тебя сама. — Она кивнула на лежащий перед ней пистолет.
— И это годится! В одной спальне…
— Я серьезно, Аарон!
— И я тоже, — отрезал он. — Это дело слишком рискованно, поэтому все должно выглядеть правдоподобно. О личном придется забыть. Значит, так. У меня есть знакомый, который изменит нашу внешность. ФБР сделает нам поддельные паспорта. Они будут готовы максимум через две недели. Мы будем изображать пару в отпуске.
Тэлия прикрыла глаза и томно посмотрела на Аарона сквозь частокол ресниц. Ей вдруг нестерпимо захотелось помучить его, как совсем недавно мучил ее он.
— Мм, жду не дождусь, когда смогу воспользоваться хотя бы правами фиктивной жены, если уж не могу рассчитывать на права законной, — промурлыкала она, облизнув губы.
«Туше», — восхищенно подумал Аарон, одновременно чувствуя, как в брюках шевельнулась его плоть. Он сцепил зубы и поспешил ретироваться, чтобы не поддаться на чистейшей воды провокацию с ее стороны.
Спустя всего неделю они уже летели в Рено.
Закрыв глаза, Тэлия пила маленькими глотками яблочный сок и снова и снова возвращалась к роли, которую она теперь должна играть в течение нескольких недель.
Все было продумано до мелочей. Благодаря парику ее волосы стали огненно-рыжими, а сама она превратилась в тридцатилетнюю, элегантно одетую женщину, чей муж — завзятый игрок. Она еще терпит то, что ее муж продолжает жить не по средствам, растрачивая последние деньги на дорогую машину, шикарные номера в отелях и дорогущие ужины в ресторанах, но в ней уже начинает зарождаться протест против такой жизни. Закончится все тем, что во время отпуска она пригрозит ему разводом, если он не признает, что болен, и не станет лечиться.
Согласно легенде, которую придумал Аарон, Тина и Энди Торрес — те, кого они должны изображать, — по-прежнему безумно любят друг друга, поэтому он не может этого допустить. Как не может и признать тот факт, что он болен и нуждается в помощи.
Получается замкнутый круг: она понимает то, что так не желает признать ее муж. Угроза расстаться с ним — это всего лишь последняя попытка спасти брак, который не сулит ей ничего хорошего, но она все еще любит своего мужа и потому не может с ним расстаться.
Чем больше Тэлия думала над этим, тем меньше ей нравилась такая роль, потому что уж очень много общего связывало ее с этой выдуманной женщиной. Разве что она никогда не станет законной женой Аарона.
Она украдкой бросила взгляд на Аарона. Теперь в его черных волосах появились серебряные нити, и он выглядел немного старше своих тридцати пяти лет. С помощью линз его черные глаза, которые резко выделялись на его посветлевшей коже, стали зелеными с коричневыми крапинками на радужной оболочки. Теперь в нем было трудно угадать индейца. Он являл собой образец типичного удачливого американца с европейскими корнями.
После того как их самолет приземлился в Рено, Аарон заказал лимузин, который отвез их фешенебельный отель.
Когда они вошли в холл, ее нервы были уже взвинчены до предела. Она слишком хорошо знала, чем это могло кончиться для нее. Жить с ним в одном номере, завтракать за одним столом, видеть его полуобнаженным каждое утро — это станет для нее непереносимой пыткой. Однако такова их работа, и она сделает все от нее зависящее, чтобы помочь бедным женщинам.
— Наш номер на четвертом этаже.
Аарон передал ей ключ, но его глаза перебегали с одного игрового автомата на другой.
Тэлия была вынуждена признать, что пока его роль удается ему великолепно. Когда он повернулся к ней, блеск в его глазах немного притупился. Он взял ее руку и поднес к своим губам, не отрывая от нее восхищенных глаз.
Тэлия знала, что это всего лишь игра, но ничего не могла с собой поделать. Ее тело, как и семь лет назад, задрожало только от одного его прикосновения. Он улыбнулся ей, и она на миг забыла, что этот галантный жест предназначается вовсе не ей, а стоявшему рядом мужчине, который с любопытством наблюдал за ними.
