— А мне надо принять душ, — сообщила Дорис миссис Маршалл, округляя глаза. — Завтра работать.
Она действительно работала — уборщицей в той же школе, что и Ванесса, и очень этим гордилась. Нанять Дорис предложил Брендан, за что Ванесса была ему благодарна. Прежде Дорис служила на небольшом предприятии, использующем труд умственно неполноценных людей. Однако там ей не нравилось.
В школе же она легко справлялась со своими обязанностями: мыла пол, подметала двор, поливала цветы. Дорис радовало не только то, что у нее есть настоящая работа — она очень любила детей, и те платили ей взаимностью. В школе никому и в голову не могло прийти обидеть Дорис или указать ей на ее неполноценность. Работа и общение с людьми позволяли ей осознать, что она самостоятельный человек, такой же, как все остальные. А поскольку Дорис и Ванесса были одни на белом свете, дети в школе стали их семьей.
— Спасибо, что не позволили ей скучать, — сказала Ванесса, как всегда осторожно подбирая слова, чтобы не дать сестре понять, что ее опекают. Дорис относилась к подобным вещам очень чувствительно и мечтала доказать, что вполне независима.
— Ты знаешь, что мне нравится компания Дорис. — Миссис Маршалл неторопливо поднялась. — Когда я вижу ее свежее личико, то начинаю чувствовать себя моложе.
— Спасибо. Но нам пора возвращаться домой, — сказала Ванесса, целуя старую женщину в щеку. — Увидимся завтра.
— До завтра. — Дорис, чмокнув миссис Маршалл в другую щеку.
Миссис Маршалл улыбнулась.
— Спокойной ночи, милые. Заприте за собой дверь, пожалуйста.
— Непременно, — отозвалась Ванесса, увлекая сестру за собой.
Выйдя на улицу, Дорис поежилась.
— Ну и холодно же здесь!
— Ну, не то чтобы холодно, но прохладно, — ответила Ванесса и кивком указала на старый дуб, чья листва облетала с веток, устилая мостовую шуршащим ковром. — Видишь, листья падают. Пришла осень.
— И мы скоро будем есть тыкву, — сообщила Дорис, радостно потирая руки.
— Верно. А еще купим яблок и испечем яблочный пирог. — Говоря это, Ванесса открыла дверь дома, пропуская сестру вперед.
— И будет Хэллоуин, — добавила Дорис. — Мы оденемся привидениями и станем говорить всем «бу-у».
Глаза девушки были полны того же восторга, которым светились лица Кэтти и Люси, когда они говорили о Хэллоуине. Да и сама Ванесса тоже любила этот праздник.
Она заперла входную дверь и сказала сестре:
— Иди в душ, а потом ложись в постель.
— Ты почитаешь?
Ванесса посмотрела на нее с сожалением.
— Дорис, уже поздно.
— Ну пожалуйста. — Дорис молитвенно сложила руки. — Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Я быстро помоюсь.
— Ладно, но мойся как следует. С мылом и мочалкой. Я серьезно.
— Хорошо. Я управлюсь за секундочку!
Ванесса взяла свою сумку и отнесла в гостиную, где собиралась готовиться к завтрашнему уроку.
— Королева Алиса на праздник зовет, — напевала Дорис, идя по коридору и пританцовывая. Ее короткие волосы подпрыгивали в такт движением.
— Опять эту книгу? — проворчала Ванесса. — Мы же читали ее совсем недавно! — крикнула она сестре, прежде чем та скрылась в ванной, и вздохнула: конечно же она будет читать «Алису в Зазеркалье» снова и снова, лишь бы Дорис была довольна.
Ожидая, пока сестра выйдет из ванной, Ванесса отправилась в кухню и поставила чайник. Вдруг перед ее мысленным взором предстал Брендан. Он стоял перед ней, глядя ей в глаза, и на его лице читалось то странное выражение, которое она заметила нынче вечером. Брендан смотрел так, будто видел ее впервые в жизни.
Зашипел чайник. Ванесса вздрогнула, отвлекаясь от своих мыслей. Она повернулась, чтобы достать чашку, и вдруг замерла, снова вернувшись воспоминаниями к Брендану.
— Доброе утро, Елена, — приветливо сказала Ванесса, входя здание школы на следующее утро.
— Доброе утро, мисс Линделл.
Ванесса улыбнулась и подошла к столу Елены. В школе все преподаватели и представители администрации, как правило, называли друг друга по имени, вплоть до директора. Все, кроме Елены Гилберт, которая настаивала, что обращаться к учителям следует так же, как это делают дети. Она работала секретаршей Брендана более года, была знакома с ним почти четыре — и все еще называла его «доктор Рассел».
Ванесса приколола на блузку карточку со своим именем и собиралась уже отправиться в свой класс, когда в кабинет вошел Брендан.
— Доброе утро, — сказала Ванесса.
Он замер и посмотрел на нее так, словно увидел привидение. Это выглядело настолько забавно, что Ванесса едва не расхохоталась.
— Брендан, — спросила она, — с тобой все в порядке?
Он нервным движением поправил свой бордовый галстук. Брендан всегда носил бордовые галстуки, правда этот был украшен узором из крошечных звездочек.
— Да, со мной все отлично. — Он повернулся боком, проходя мимо нее, и задел локтем коробку с бумагами.
Ванесса машинально подхватить коробку и рассмеялась, дружески похлопав его по руке.
— Надо быть осторожнее.
Лицо Брендана окаменело.
— Прошу прощения. — Он снова сделал попытку пройти мимо нее, и на этот раз ему это удалось.
Ванесса проводила его взглядом. Что же с ним такое происходит? Он всегда прекрасно контролировал себя.
Брендан Рассел никогда не задел бы коробки с бумагами. Брендан Рассел всегда был чисто выбрит и тщательно причесан. Брендан Рассел все делал по часам. Словом, этот человек был педантом до мозга костей. Так что же случилось?
Брендан вошел в свой кабинет, и Ванесса подумала: а не пойти ли за ним? Может, стоит выяснить, что происходит. Однако ей нужно было идти на урок. Она видела, что дети уже спешат через вестибюль, чтобы успеть разойтись по классам, прежде чем прозвенит звонок.
Бросив последний взгляд в сторону открытой двери кабинета директора, она видела, что Брендан сидел за своим столом. Что-то в его позе насторожило ее. Тогда Ванесса прошла мимо стола Елены и заглянула в кабинет.
— Точно все в порядке?
Он резко обернулся. У него дернулась рука, и ручка, которой Брендан что-то писал, оставила на листе длинный росчерк.
— Да.
— И с девочками тоже? — допытывалась она, глядя на Брендана.
— Все отлично.
Она не поверила. Но ей нужно было отправляться в класс, и времени на расспросы уже не оставалось.
— Ладно, — сказала Ванесса с сомнением в голосе, — тогда дай мне знать, если что-то понадобится тебе или девочкам.
Брендан с некоторым удивлением взглянул на испорченный лист, словно только сейчас заметил неровную черную линию, пересекавшую текст.
