— Сейчас мы войдем в этот дом. Поужинаем. Ты ляжешь в отдельной комнате спать.
Пожалуй, его голос звучал чересчур спокойно, с явным намерением усыпить ее бдительность. Однако ему это не удалось ни на единый миг. Она была наслышана о том, что самые опасные люди умеют скрывать свой нрав под очень благопристойным поведением. Возможно, в данный момент он только дразнит ее, чтобы потом…
Прекрати! — сказала она сама себе.
Перед ней было слишком много неизвестного, слишком много ужасающих возможностей, которые грозили сбыться. Она должна оставаться предельно спокойной, несмотря ни на что, как учил ее отец.
Мисс Коллинз подавила желание разрыдаться и более сдержанным голосом произнесла:
— Ладно. Ужин — это хорошая перспектива.
Таким образом, шаг за шагом она выдержит это испытание, если уж оно выпало на ее долю. Так или иначе, но выпутается.
Похититель взял ее чемодан, подхватил свой кейс и уверенным шагом направился к дому, оставив девушку стоять на ветру.
Оставшись одна, Кэролин в сиянии лунного света решила рассмотреть местность, где оказалась. Надо же выяснить, что это за район.
Вокруг было пустынно. Только невдалеке росла группа низкорослых деревьев. Кэролин прищурилась, пытаясь разглядеть, что там дальше, но ничего не увидела. Ни гор, ни огней города… Только пустое темное пространство.
Да это же пампа! — догадалась в ужасе Кэролин. В памяти всплыла почтовая открытка, которую ей однажды прислала Нэнси.
Кажется, их жилище было тоже в пампе. А может, Кэролин совсем недалеко от Нэнси? И никто из них об этом даже не догадывается… Наконец пленница повернулась к единственному дому, в окнах которого горел свет. Она присмотрелась: на пороге ее ждал похититель, стоял, как ни в чем не бывало, и наблюдал за ней.
Кэролин было пошла к нему, но остановилась. Она почти физически чувствовала его раздражение и гнев.
Он еще немного подождал, а потом пожал плечами и исчез в дверном проеме. Прошло некоторое время, прежде чем Кэролин решилась подойти.
Перешагнув через порог, девушка открыла дверь. Черная, массивная, она еле поддалась. Оказавшись в прихожей, Кэролин увидела незнакомца.
Тот успел снять пиджак и теперь расстегнул верхние пуговицы рубашки. Увидев ее встревоженное лицо, он плотно сжал губы. При свете ей удалось лучше рассмотреть его: глаза оказались светлее, чем она думала, брови были прямые и слишком густые. На лице изломанной линией выделялся массивный нос. На нем красовался маленький шрам. Другой шрам был чуть ниже подбородка. Лицо бандита, по меньшей мере. Сколько раз его били? А он? Делали пластические операции, чтоб был неузнаваем? Хм…
Или это — настоящий боксер. Или — сущий головорез…
Кэролин от страха попятилась. Машинально сжала кулаки, чтобы перестать трястись. Во рту пересохло, и она еле смогла выдавить из себя:
— Вам все равно, что я одна стояла на улице? Я ведь могла и убежать…
— Ты здесь можешь делать все, что тебе угодно.
— Неужели?
— Здесь нет ни телефона, ни другой коммуникационной связи с миром. Сюда не приходят чужаки, здесь нет дорог, никаких помех. Поэтому ты здесь в полной безопасности.
Горячая слеза прочертила бороздку на запыленной щеке девушки, и она крепко сжала зубы.
— Я в безопасности?
Он вытянул руку, чтобы дотронуться до ее щеки. И в том месте, где проползла предательская слеза, его пальцы коснулись ее кожи и проследовали за каплей.
— Целиком и полностью.
Кэролин отстранилась от его прикосновения, словно оно обожгло ее.
— Так здесь что же, никого больше нет?
— Никого, кроме старой служанки, но она не говорит по-английски и не будет тебя беспокоить.
Он опустил руку, чуть отстранился, и Кэролин почувствовала себя легче.
— Проходи же. Ведь видно, как ты устала. В гостиной есть камин, взгляни.
— Но я боюсь, — выговорила она.
Он в удивлении поднял свою черноволосую голову.
— Чего же?
Его низкий голос был наполнен каким-то особенно теплым чувством, и оно неожиданно отозвалось в ней легким трепетом. Что происходит? Это бандит или кто? Она же ненавидит его, как любая жертва ненавидеть того, кто посягает на ее свободу. Но в то же время в его манерах проявилось нечто, что невольно тут же завоевало ее симпатию. Похоже, все не так просто.
— Представь, что это приключение, — предложил он, когда девушка ему не ответила, и отступил чуть в сторону, предоставляя ей возможность свободно передвигаться по дому.
Приключение? Ничего себе денек! Да сеньор, должно быть, сумасшедший? Или как это еще понимать?
Алехандро только закрыл дверь домика, но на замок ее не запер. Все равно, бежать некуда.
Он наблюдал, как гостья, войдя в холл, внимательно осматривает помещение, будто пытается обнаружить потайную дверь.
— Здесь нет ничего опасного для тебя, — успокоил ее мужчина. — Ни ножей, ни ружей, ни цепей, ни камеры пыток. Это простой дом на ранчо.
Она вздернула подбородок, ее красивые губы задрожали, но она усилием воли сжала их.
— Вы уже послали требование о выкупе?
— Нет, — улыбнулся он.
Девушка облегченно вздохнула, на мгновение закрыв глаза. Мужчина уже успел заметить, что они у нее прозрачно-голубого цвета с легкой поволокой, а ресницы — длинные и густые. Однако очаровательная пленница выглядела такой уставшей, что казалась испуганной лесной ланью, случайно, попавшей на городской перекресток.
— Позволь, я возьму твой жакет, — сказал он как можно мягче, прекрасно зная, какое воздействие на других может оказывать своим грубым голосом и командным тоном. Ему редко приходилось в жизни испытывать нежные чувства к кому бы то ни было.
Он, было, протянул руку, чтобы взять жакет, но девушка в испуге отступила назад и стала застегиваться на все пуговицы.
— Лучше я так останусь.
— Я потом верну его, не бойся, — он весело приподнял бровь.
Тут хозяин таинственного ранчо явно подтрунивал над ней. Она даже покраснела от досады и гордо подняла голову.
— Мне просто холодно.
— Тогда подойди поближе к огню, согрейся.
И он провел ее из просторного холла в маленькую гостиную, удивительно уютную, с темным высоким потолком. Там находился большой, стилизованный под старину камин. Что же касается мебели, то комната была обставлена по высшему классу: роскошный, в багряно-красных тонах ковер покрывал пол, удобные, в тон ковру мягкие диваны и кресла были расставлены вокруг камина. На стенах висели картины в массивных рамках — сплошь дорогая современная живопись. То был яркий авангард, живой цвет которого всегда бросался в глаза. Синие, кроваво-красные и горячо-желтые тона соперничали друг с другом и вели на полотнах свои малопонятные для непосвященных диалоги.
