Вряд ли подобный интерьер был характерен для простого деревенского ранчо…
Кэролин прошла к камину мимо низкого столика для кофе, на котором грудой были свалены книги. Мимолетным взглядом она уловила, что позади нее стояли книжные шкафы.
Стоя у камина, она протянула дрожащие руки к огню. Однако трясло ее не от холода, в доме было даже жарко. Кэролин глубоко вздохнула и уставилась на пляшущие ярко-красные и золотистые лепестки огня в камине.
Позади себя она вдруг услышала струящийся звук, оглянулась и увидела, что мужчина налил в бокалы вина. Что же за похититель находился рядом с ней? В его доме есть книга и современная живопись… Злодей, угощающий свою жертву вином?
— Выпей немного, сразу отойдешь. И перестань трястись.
Его сдержанный голос прервал ход мыслей, и она, отвернувшись от огня, посмотрела ему в глаза, которые выражали необъяснимое удовлетворение.
— Я не пью, — отрезала Кэрри.
— Но это согреет тебя.
Она взглянула на полукруглый бокал, наполненный ароматной жидкостью, который тот держал в руке.
— Я не пью бренди, — отвернулась девушка.
— Понятно. Мне тоже не особенно приходилось увлекаться бренди в твоем возрасте. — Он продолжал держать бокал в руке, предлагая ей. — Но ты вся дрожишь, а это наверняка поможет тебе. Уж мне ты можешь поверить.
Поверить ему? Смешно! Да он был последним человеком, кому она могла бы когда-нибудь поверить в своей жизни. Кэролин сжала губы в презрительной усмешке и повернулась к нему, сложив на груди руки.
— Да кто вы такой, наконец? Я даже не знаю вашего имени.
— Алехандро Тореро, — сорвалось с его губ звонкое имя, — можно просто Алекс.
Раскатистое «эр» прогремело три раза и отдалось в ее ушах горным потоком падающих камней. Взрывное «кс» обжигало, открытые гласные приятно ласкали слух.
Алекс Тореро. Это имя вполне подходило его внешности. Имя, которое отдавало силой, мужеством и лаской…
— Может, правда, согреюсь, — храбро согласилась вдруг она.
— Пей маленькими глотками, — предупредил он, передавая невольной гостье бокал.
— Зачем вы украли меня?
Он пожал плечами. Его взгляд слегка затуманился.
— На то есть свои причины.
— Но что я вам сделала? Вы даже не знаете меня.
— Дело не в вас.
— А в чем? — Ее голос звенел от досады и обиды.
— Это дело чести и… мести.
Кэролин с изумлением уставилась на него. Единственным звуком, который нарушал тишину, было потрескивание огня в камине.
Девушка чувствовала себя так плохо, что не удержала бокал в руках, и жидкость едва не выплеснулась через край. Губы дрожали, она едва могла себя контролировать. Слова не шли с языка.
Месть. Но кому?
Однако она не стала расспрашивать его ни о чем, поскольку поняла, что в данный момент не хочет ничего слышать. Ни одного слова от этого человека! К тому же шестым чувством она угадала, что месть как-то была связана с Нэнси, должна быть с ней связана, потому что сестра замужем за местным аристократом, очень влиятельным лицом в элитных кругах. Нэнси теперь тоже часть этого мира, этой культуры.
С бьющимся сердцем Кэрри поднесла бокал к губам и сделала глоток. Сначала бренди холодом прошло по языку, потом обожгло огнем… Тепло побежало по венам.
Алекс Тореро был прав: бренди почти мгновенно помогло ей. Придало немного храбрости и вдохновило на дальнейшие действия. Мисс Коллинз уже уверенней держала бокал и могла без страха спросить:
— Ваша месть как-то связана с Дольче?
— А ты поразительно догадлива.
— Вы хотите денег?
— Все хотят денег, не так ли?
Ответ, однако, прозвучал несколько странновато, словно деньги в данном случае не так уж и важны. Кажется, действиями сеньора руководило нечто другое. И ей вдруг остро захотелось понять, что же это могло быть на самом деле. В конце концов, ей надо как-то защитить Нэнси.
— Энрико что-нибудь знает об этом?
— Должен.
Она смотрела в бокал с бренди, пытаясь прийти в себя. Если от страха утратить всякое соображение, то не удастся никому помочь.
— Моя сестра, Нэнси, жена Энрико, она беременна.
— Я знаю.
— Пожалуйста, только не трогайте ее! — Хриплый голосок Кэролин чуть не сорвался на крик, глаза снова наполнились слезами, вот-вот готовыми пролиться. — Понимаете, у нее уже было два выкидыша, потому этот ребенок так важен для нее. Она не должна потерять его, вы слышите?
Тореро посмотрел на нее своими серебристо-серыми глазами из-под полуприкрытых век.
— Я вовсе не собираюсь трогать твою сестру.
— Нет, вы собираетесь!
Кэролин не знала, как именно, но чувствовала, что его месть обязательно затронет и Нэнси. Осознание этого привело ее в бешенство. Алекс Тореро разрушит ее семью и даже глазом не моргнет.
— Знаешь, в жизни иногда случаются такие вещи…
— Нет, — выпалила она, с силой сжав бокал. — Это не в жизни, это вы делаете жизнь такой, вы сами создаете эти кошмары.
— И то, и другое, жизнь — сложная штука. Вопрос относился к разряду «вечных» и явно имел неуместный в данный момент философский оттенок. Любые доказательства по этому поводу требовали хорошей подготовки, крепких аргументов. Но возбужденный ум и хрупкое тело девушки были готовы к борьбе. Ее семья в течение последних двух лет сполна хлебнула лиха, но вот, наконец, счастье улыбнулось: Нэнси удачно вышла замуж. И тут вдруг появляется какой-то проходимец, который грозит разрушить это счастье.
— Конечно, жизнь всегда полна боли, страданий и потерь. Но еще в ней есть радость и любовь. — Она запнулась, внезапно ощутив, что близка к истерике. Поэтому на миг замолчала. — Не трогайте мою сестру. Не надо. Я вам не позволяю!
Видимо, он не стал реагировать на ее слова, сказанные в гневе.
— Ты все еще дрожишь. Тебе было бы не плохо принять теплую ванну.
— Мне не нужна теплая ванна. Мне вообще ничего от вас не надо. Ни сейчас, ни когда-либо еще!
Он внимательно изучал ее лицо. Кэролин почувствовала, как краснеет. Ее щеки пылали красными маками, а глаза блестели от возбуждения.
— Ну, так не пойдет, — вымолвил он, наконец. — Это мой дом. Ты моя гостья. Несколько следующих недель мы будем вынуждены находиться здесь вдвоем день и ночь. Так что советую привыкнуть к моей компании. И побыстрее.
С этими словами он вышел.
Кэролин осталась стоять посреди комнаты с бокалом недопитого бренди. Через несколько минут она пришла в себя и поставила его на столик. Затем села в кресло и плотнее укуталась в жакет.
Оставшись одна, девушка погрузилась в воспоминания. Еще днем в самолете она представляла, как превосходно будет выглядеть в своем длинном, кремового цвета пальто и… высоких ковбойских сапогах. Они с сестрой буквально выросли в них, поскольку всю жизнь работали на ранчо, и много времени приходилось проводить в седле. Это на вид она была такой маленькой и хрупкой. В самом деле, хрупкими были только ее чувства.
