– Ишь, чего захотел! Нет уж, я лучше потружусь, зато лавры потом поделим пополам.
– Ты мог бы пока снять общий план, – предложила Эрика. – Берег-то близко.
Как же, близко! Если лодка сейчас перевернется, нам не выплыть. К тому же я непременно уроню фотоаппарат в воду – у меня руки одеревенели. Вполне возможно, эта проклятая гребля погубила мою карьеру фотографа навеки!
– Подумаешь, какая чудовищная потеря для искусства! – фыркнула Рози. – Пойдешь подметать улицы. Полезно для фигуры, и все время на свежем воздухе.
– Нет, мне нельзя! – Питер старательно работал веслом. – Я гениальный! Неповторимый! Единственный в своем роде! Сама увидишь…
– Эй, тормози! – встревожилась Эрика. – Вот же берег уже!.. Только не в кусты!
Увлеченные содержательной беседой гребцы так разогнались, что лихо загнали лодку в прибрежный тростник. Пришлось долго маневрировать, выбираясь из зарослей. В конце концов пассажиры, гребцы, съестные припасы, платья и фотоаппарат оказались на берегу.
– Репутация подмочена! – радостно сообщила Эрика, по колено погружаясь в воду.
– Да-а… и провизия тоже. – Питер огорченно поднял пакет с едой.
– Сыр с плесенью и пиявками – мечта, а не еда. – Рози повесила на плечо сумку с материалами для съемок и ловко спрыгнула на берег.
– И с водорослями!
– И с ракушками!
Короче говоря, сегодня у нас день японско-ирландской кухни. Очень увлекательно. – Эрика с тяжелым вздохом вылила воду из кроссовок. – Что ж, я сама этого хотела… Сэр Родерик, как обычно, поступил умнее всех.
Многомудрый и опасливый пес Рози наотрез отказался сопровождать их и остался в коттедже под кроватью. Даже печенье с маслом не помогло выманить его из надежного убежища.
* * *
Выбравшись на берег, Рози предусмотрительно отошла подальше от лодки – вдруг взорвется – и принялась внимательно изучать местность. Неподалеку от места высадки среди зеленых зарослей высились обещанные развалины. Точнее, «высились» – это сильно сказано. Так, покрытые серым лишайником остатки стен да обрушившаяся башня с сохранившимися кое-где ступенями винтовой лестницы.
Солнечные лучи через оконные проемы, расчерченные мелкой решеткой переплетов, беспрепятственно, не меняя цвета, проникали туда, где раньше был главный зал, украшенный разноцветными витражами. Вездесущие побеги ежевики и терна постепенно взломали каменные плиты пола и превратились в колючие кусты, растущие там и сям. Плотный ковер плюща покрывал стены изнутри, превосходно заменяя дорогие гобелены, висевшие здесь столетия назад. Крыша не сохранилась. Можно было только гадать, как она выглядела. Что ни говори, а восемь веков – не шутка для строения, возведенного людьми.
– Все заросло к чертовой матери, как я и говорила! – оптимистично крикнула Рози незадачливым путешественникам, все еще копошащимся около лодки. – Шагу ступить негде. И крыша обвалилась.
– Прости, дорогая, не успели сделать ремонт к твоему прибытию, – съязвила Эрика, сражаясь с чехлом для платья. – Неплохо было бы также вызвать почетный караул с фанфарами и устроить салют в честь прибытия высоких гостей…
– Но ничего подобного не предвидится, так что не стоит об этом говорить, – прервала ее модель, подходя ближе. – Давай сюда твое барахло, я его нацеплю, быстренько сделаем снимки и поедем домой, к теплу и цивилизации.
– Рози, ну какая же ты злюка! – заметила молодая женщина, развешивая чехлы с платьями прямо на ветках. – Сейчас тебе придется изображать принцессу, подумай об этом. Сосредоточься, напусти на себя романтическое настроение. Перестань ехидничать.
– Я и есть принцесса – просто сегодня сильно не в духе. Атак романтического настроения навалом! Сколько угодно! – Рози кинула быстрый взгляд на мужчин, бродящих по берегу и что-то оживленно обсуждающих.
Питер старательно подыскивал нужный ракурс, а Сэм, похоже, искренне восхищался. Ему все было в новинку, родная Америка просто не могла насчитать столько веков истории, чтобы на ее земле появился хоть один замок.
– Давай я тебе помогу переодеться, пока наши парни разглядывают беззубок и тину. – Эрика расстегнула чехол и достала что-то длинное и воздушное. Золотые нити вышивки засверкали на солнце. – Встанешь на берегу, будет смотреться прекрасно, тут такой светлый песок… А если еще подует ветер…
– Простуда по собственной дурости в мою страховку не включена, – быстро сказала Рози.
– Хорошо, набросим сверху одеяло. Тоже неплохо получится: бодрый авангард. Закутаешься этак в него, как принцесса-сиротка. И камышом прикроем, для пущей красоты. Надевай, надевай, чего стоишь!..
Рыжеволосая модель быстро выскользнула из джинсов и футболки и через минуту оказалась в прелестном наряде лесной феи. Длинное, ниспадающее до земли платье из кружевного шифона и шелка блестело, переливалось и трепетало при каждом дуновении ветерка. Цвет ручной вышивки изумительно сочетался с медными кудрями Рози.
Эрика отступила на несколько шагов и восторженно пощелкала языком. Видно было, что художница крайне довольна.
– Шик-блеск! Ты просто настоящая королева эльфов, вот что я тебе скажу!
Рози распустила волосы и непроизвольно поискала глазами зеркало. Потом направилась к озеру.
– Плохо жилось нашим прапрабабкам! – крикнула она Эрике, старательно разглядывая свое колышущееся отражение в беспокойных водах озера. – Только в ведерке с водой на себя и могли полюбоваться. А качество изображения, должна признаться, не то. Нечеткое.
– Зато не видны морщины, – хладнокровно отозвалась подруга. – Очень даже удобно. Никакого электрического освещения!
– Ну, разве что. Впрочем, сомнительное преимущество.
Появились мужчины, вдосталь налюбовавшиеся окрестными пейзажами. Питер профессиональным взглядом окинул Рози в длинном развевающемся одеянии, и на его подвижном лице ирландца отобразилось нечто вроде восхищения.
– Отлично! – крикнул он, снимая с плеча фотоаппарат и открывая объектив. – Встань-ка вон на тот пригорочек и сделай романтическое лицо.
Рози, которая могла сколько угодно язвить и смеяться, пока дело не доходило до работы, покорно взобралась на поросший вереском холмик и мечтательно посмотрела мимо Эрики и Сэма куда-то в сторону озера.
– Да, так вполне сойдет, – одобрил Питер и погрузился в работу.
Он щелкал затвором фотоаппарата, а Рози то изображала положенную романтическую печаль во взоре, то приподнимала свои прекрасные волосы, то протягивала руки к закату – все, как хотел молодой человек.
Работать с моделью для Питера оказалось легко. Она схватывала любые идеи с полуслова и мгновенно претворяла требуемое в жизнь. Вот мирно сосуществовать было гораздо сложнее.
