– Где же твое самообладание? – промурчал Пат, рассматривая ее лицо. – Я думал, ты будешь гордиться мной.
– Едва ли такое вообще возможно. – Адриана страстно желала ударить его по лицу, – Вообще сомневаюсь в том, что ты умеешь думать. Почему я должна гордиться тобой после того, что мне довелось увидеть?
Он оперся плечом о дверь и лениво провел рукой вдоль своего тела.
– Если ты не заметила, я одет. – Он дразнил ее. – Я повинуюсь тебе.
– У тебя бы не получилось повиноваться, даже если бы это было твоей единственной работой. – Только сейчас Адриана заметила, что они все еще продолжают стоять у двери.
Глаза принца хищно блеснули.
– Ты права. Я гораздо лучше отдаю приказы. Правило третье: Адриана, чем быстрее ты станешь мне подчиняться, тем дольше и слаще будешь стонать после. Это я гарантирую.
Адриана решила, что ослышалась. Принц Патрик не смог сказать вслух такой пошлой вещи.
– Достаточно. – Ей не удалось напугать его своим холодным тоном. Ее отчаяние превысило все допустимые пределы. – Можешь оставить свои правила при себе. Ты жалок.
– О да, – согласился Пат. – Именно поэтому ты сейчас практически задыхаешься и твои щеки горят. – Он наклонился к ней. – Ты меня так хочешь.
Адриана промолчала и стала спускаться, убеждая себя в том, что ничего не произошло. Все это ей послышалось и привиделось. Не было никаких обнаженных девушек, никаких сомнительных правил. Но принц не оставил ее в покое:
– Я всегда к твоим услугам.
Ее пульс участился. Адриана не могла перестать фантазировать о том, какие приказы Патрик мог бы ей отдать.
– Прощу прощения? – переспросила она.
– Должен же кто-то давать пищу твоим фантазиям. Всегда рад.
Она резко остановилась и выставила вперед руки:
– Моя главная фантазия – это то, как я убью тебя. Затем закопаю между самыми колючими розами в дворцовом саду и больше никогда-никогда мне не придется терпеть тебя. – Она сделала паузу, затем добавила с преувеличенной вежливостью: – Ваше высочество.
Пат приблизился. Адриана почувствовала жар его тела.
– Я вижу, когда ты думаешь обо мне. Это отражается на твоем лице каждый раз.
Патрик легко провел кончиками пальцев вдоль широкой атласной ленты платья, огибающей шею Адрианы. Одного прикосновения было достаточно, чтобы довести ее до полного исступления. Адриана горела, дрожала и ненавидела себя.
– Однажды, – его губы были у самого ее уха, – я расскажу, что тебе нужно делать в моих фантазиях. Иногда они… непростые.
Адриана сосредоточилась на еле заметном отпечатке помады на щеке принца. Она ничего не могла понять. Ей следовало ощущать отвращение, ужас. Он должен был оттолкнуть ее. Мелькнувшая догадка пугала.
– Что же, здесь есть чего ждать. В скором времени у тебя по всему телу будут отпечатки помады. – Все еще не сводя взгляда с его лица, Адриана отступила и, открыв сумочку, достала салфетку. – Я знаю, что тебе нравится трубить о своих победах всем кому ни попадя, но, пожалуйста, не сегодня. К тому же это дочь посла!
– Адриана, они даже и не подумают, что это была дочь посла. – Взгляд принца был непоколебим, в нем светилась уверенность. Приняв салфетку из ее рук, он слегка коснулся кончиков ее пальцев. – На каждого мудреца довольно простоты. Все они решат, что это была ты.
* * *
– Ты должна что-то предпринять! Тебе нужно отгородиться от этого! Адриана, я же предупреждал. – Отец метал громы и молнии.
– Да, папа, ты предупреждал… – устало согласилась Адриана, наблюдая за тем, как мама хлопочет у плиты.
Она чувствовала безмолвную поддержку с ее стороны. Адриана потерла виски, желая унять напряжение.
– Я не сделаю ничего плохого. Ленц думает, что у меня есть задатки.
– Ленц? – Брови отца сошлись на переносице. – Насколько хорошо ты знакома с будущим королем? Следует ли мне напоминать тебе о том, что за кровь течет в твоих венах, о позоре, лежащем на нашей семье?
Нет, ему не нужно было этого делать. Потому что именно она переживала этот позор и пренебрежение каждый день. Адриана сжалась от того, что отец собирался вновь читать ей подобную лекцию.
– Папа, – она накрыла его руку своей, – я работала с ним три года. Это естественно, что мы неплохо стали понимать друг друга.
– Однако после этого он решается оскорбить тебя подобным образом – принести в жертву своему мерзкому младшему братцу! – Он хмурился. – Возможно, твоя фамильярность подсказала ему это?
Уже не первый раз отец пытался донести до нее свои самые страшные опасения. В этот раз Адриана не могла стерпеть этого. Она отняла свою руку.
– Эмилио, ешь. – Мать заняла свое привычное место за столом. – Ты не любишь холодное.
– Этого не было ни разу, – с усилием произнесла Адриана, словно старалась убедить саму себя, а не встревоженного отца. – Ленц просто хороший человек.
– В первую очередь он – мужчина, – коротко ответил отец. – А ты красивая женщина, и ничто тебя не убережет.
– Эмилио, ну я прошу тебя! – наконец повысила голос мать.
Муж посмотрел на нее и опустил взгляд в тарелку. Его молчание было гораздо хуже. Адриана извинилась и покинула стол, не в силах проглотить ни кусочка. Она направилась в свою спальню, минуя анфиладу когда-то роскошных комнат их старой виллы. Адриана всегда знала, что было бы легче покинуть страну. Годами она слушала, как мать молила отца об эмиграции, о новой жизни, которую они смогут начать на новом месте. Там, где никто не будет знать позорной фамилии Риглетти. Однако Эмилио Риглетти был слишком горд, чтобы оставить страну, оскверненную его предками. Адриана понимала его, несмотря ни на что. И придерживалась того же мнения.
Плотно прикрыв дверь своей комнаты, она тяжело опустилась в кресло. Адриана чувствовала себя очень уставшей, почти истощенной, но тем не менее не могла сомкнуть глаз. Ей нужно было вернуться во дворец. Снова встретиться лицом к лицу с Патом.
Адриана лишь на мгновение сомкнула веки, представив, как могла бы вырасти далеко отсюда, окруженная былым богатством рода Риглетти. Она выглянула бы из окна и насладилась видом королевства пятидесятилетней давности – повсюду красные черепичные крыши, живописный городок, раскинувшийся у озера, и сам королевский дворец, горделиво возвышающийся на небольшом островке около голубоватой воды. Его белые башни и золотистые шпили устремлены вверх на фоне белоснежных гор. Раньше вилла находилась в одном из самых престижных районов города – знак того, что семейство Риглетти было в почете у королевской семьи.
Теперь же вилла стала памятником, живым напоминанием. Местом, где родился убийца короля, предавший свою страну, едва ли не разрушив целое государство своим поступком. Именно из-за него на семье Риглетти лежит печать позора. У короля было множество любовниц, но лишь представительницы фамилии Риглетти были заклеймены ведьмами, шлюхами.
