— Клянусь зубом святого Теодора! — раздался у него за спиной восторженный голос оруженосца. — По-моему, здесь несколько уютнее, чем в нашем последнем становище!
Бенедик рассеянно пожал плечами; мысли его вернулись к девушке, нежданно-негаданно свалившейся ему на голову. Ноэль Эмери… Итак, он дал ей слово, что она останется в Лонгстоуне вплоть до Крещения. Слово его крепко, как сталь клинка, но, ежели ей захочется покинуть замок раньше обговоренного времени, он не станет противиться. Напротив, с радостью исполнит ее пожелание.
Губы Бенедика насмешливо скривились; он понял наконец, как избавиться от назойливой девчонки: нужно просто лишить ее права распоряжаться в Лонгстоуне, и тогда она сама на всех парах полетит в родительское гнездышко, а ее золотые кудри будут развеваться по ветру…
— Потрясающе! Да они мягче, чем гусиный пух!
Голос Аларда вывел Вильера из задумчивости, а слова, настолько совпавшие с собственными мыслями, заставили вздрогнуть от неожиданности. Откуда оруженосец может знать Ноэль Эмери? — удивился Бенедик, однако, когда повернулся к Аларду, понял, что замечание юноши относится к перинам на широкой кровати. Парень так осмелел, что позволил себе вольготно развалиться на ней.
— А ну-ка вставай! — приказал Бенедик. — Твое место — на тюфяке у двери. Так что не забывайся.
Нисколько не чувствуя себя виноватым, Алард широко ухмыльнулся:
— Могу же я хоть чуть-чуть помечтать!
Мгновенно забыв о проступке оруженосца, Бенедик устроился в кресле у очага и снова принялся размышлять о Ноэль. Надо быть с ней как можно холоднее, решил он. Несколько дней в его обществе — и она выкинет из своей взбалмошной головы дурацкую мысль выйти за него замуж.
Подумать только! Жена! Это последнее, чего ему не хватало в жизни. Он воин, а не какой-то там придворный льстец, только и умеющий, что распевать любовные серенады под окнами своих дам. Все, чего он сейчас достиг, досталось ему с великим трудом. Да и мужчин, которые женятся ради богатого приданого, он всегда презирал.
А кроме всего прочего, он слишком стар, чтобы ухаживать за какой-либо девицей!
Нисколько не красуясь, Бенедик сказал Ноэль, что она еще дитя. Он действительно чувствовал себя на многие годы — чуть ли не на десятки лет — старше ее. И если когда-нибудь надумает обзавестись семьей, то выберет женщину зрелую, опытную, умеющую доставить удовольствие мужчине — лишь бы могла еще обеспечить его наследником. Может быть, даже найдет вдову, у которой уже есть сыновья.
Да, Бенедик твердо знает, чего хочет и каковы его требования.
Однако сейчас, греясь у очага и стараясь представить в своей постели этакую умудренную жизненным опытом матрону, Бенедик видел лишь девушку, встретившую его сегодня внизу. Прелестное свежее личико, гладкая кожа, золотистые локоны шелковыми волнами рассыпаются по подушке… У нее еще не было детей, и она не познала еще мужчину. Девственница… Осознание этого странным образом взволновало Бенедика, и он, разозлившись на себя за слабость духа, негромко выругался.
— Ну, хорошо, слушаюсь и повинуюсь, — проговорил Алард. Вероятно, парень решил, что ругательство было в его адрес, и Бенедик не стал его разуверять. — Устроюсь на голом коврике у ног моего господина, — ворчливо добавил оруженосец.
Бенедик усмехнулся.
— Мне тоже, как тебе известно, не раз доводилось ночевать на голой циновке, — сказал он, стараясь не думать о том, где будет спать Ноэль.
— Но не сегодня же! Я вообще не понимаю, чем вы так недовольны, сэр Вильер. Вы наконец-то прибыли домой, и замок ваш, смею сказать, действительно хорош. Неужели он не нравится вам? — Алард помолчал, а потом многозначительно добавил: — А ведь миледи, ваша верная супруга, была так рада встрече!
Глаза рыцаря сощурились.
— Что? — с угрозой прорычал он.
— Я о той изящной красавице, которую видел — к сожалению, недолго — в нижнем зале, — невинно пояснил оруженосец. — А какие волосы! Совсем как у ангела. Разве она вам не супруга?
— Нет! Или ты не знаешь, глупец, что я не женат?
— Так, значит, это ваша любовница?
— Нет! — взревел Бенедик. Потом перевел дыхание, чтобы успокоиться. — Сия девица — моя подопечная, а я, соответственно, ее опекун. К тому же она еще совсем ребенок. — Да, маленький и наивный ребенок, чья головка полна самых глупых идей, добавил он про себя.
Бенедик встал, поднял с полу переметную суму с дорожным снаряжением, швырнул на кровать и начал вытаскивать из нее немногие пожитки, которые привез с собой.
— А по мне, так она уже достаточно взрослая, — мечтательно закатив глаза к потолку, заявил Алард. — Я успел разглядеть очень неплохие формы, великолепные шелковистые волосы, а когда она убегала, то так соблазнительно покачивала бедрами…
Излияния оруженосца Бенедик прервал самым решительным образом, издав громоподобный рык. Хотя он уже достаточно свыкся с манерой Аларда похотливо болтать о женщинах, но никак не мог позволить юнцу в таком же тоне говорить о своей подопечной. Сейчас в глазах оруженосца Бенедик увидел такое сладострастие, что едва сдержался, чтобы не схватить его за глотку и не придушить прямо на месте.
— Попридержи свой язык, — сказал рыцарь угрожающим тоном. — И не вздумай распускать руки. Не вздумай даже помышлять о ней. Она предназначена в жены владетельному вельможе, а не простому оруженосцу, в кармане которого не найдется и фартинга.
Произнеся последнюю фразу, Бенедик опустил веки. Наследница — так назвал ее Хардвин. Самого Вильера приданое девушки не интересовало. Но внезапно он задался вопросом: а каково, собственно, ее состояние? Какой суммой может она прельстить какого-нибудь нищего оборванца, вроде Аларда?
— Предупреждаю: если я замечу, что ты смотришь на нее как на… в общем, не так, как подобает, оторву тебе голову, ясно?
Воистину, подумал Бенедик, нужно поскорее выдать девицу замуж, иначе как бы не пришлось исполнить свое обещание!
Алард с преувеличенно удрученным видом кивнул.
— Хотя ваш приказ и тягостен для меня, сэр рыцарь, — с поклоном сказал он, — я не осмелюсь нарушить его.
— Довольно паясничать, молокосос! — взорвался Бенедик, раздосадованный легкомыслием оруженосца.
Терпению его пришел конец. Стоило переступить порог собственного замка, как на него свалилась надоедливая девчонка, сующая нос не в свои дела, потом слуги изволили открыто выказать неодобрение его поведению, а теперь еще этот сосунок треплет ему нервы! Хорошо же начинается отдых, о котором он так мечтал!
Бенедик сердито нахмурился. А вот интересно, кто во всем виноват? — подумал он. И тут же нашел ответ: конечно, Ноэль Эмери, кто же еще? Теперь придется терпеть ее присутствие до самого Крещения! Запустив пятерню в густые длинные волосы, Бенедик в унынии заскрежетал зубами.
