На этот раз Пол взял ее, кисло улыбаясь.
— Нет, не все.
Кессиди вздохнула.
— Как скажете.
Пол вновь наполнил свою чашку и взял еще одно пирожное, но аппетит пропал.
— Не знаю, что со мной случилось. Обычно я вполне благоразумен.
— Возможно, вы просто чувствуете себя в ловушке, — заявила Кессиди.
— Значит, вы все знаете? Вильям рассказал? Кессиди пожала плечами.
— Брат сказал мне, что ваш дед сделал оговорку в своем завещании и вы должны жениться на какой-то определенной женщине.
— На Бетине, — горько произнес Пол.
Он взглянул на стоявшую перед ним высокую стройную девушку. Нежный ангел. Встреча с ней была как яркая звезда на черном небосклоне как оазис в пустыне. Но это все, что она могла дать, — это мгновение, минутная передышка, короткая остановка на его пути. Конечно, она права — он чувствовал себя в ловушке, и, без сомнения, это придавало особый оттенок и смысл каждому его слову, обращенному к этой девушке. Это нечестно ни по отношению к ней, ни по отношению к нему, ни по отношению к Бетине, но черт его побери, если он не станет наслаждаться мгновениями, проведенными с Кессиди Пенно. У него есть на это право! Но он не должен опять переступить черту: они могут вместе смеяться, разговаривать, работать, но… Больше он не прикоснется к ней.
Пол, улыбаясь, допил кофе.
Кессиди тоже отставила чашку в сторону.
— Пора приступать к работе, — сказала она, доставая голубой пластиковый сантиметр и вешая его себе на шею. Потом взяла бланк, изображающий силуэт человеческого тела, и подчеркнула напечатанные рядом пункты. Прикрепив бумагу к доске и сунув карандаш за ухо, она жестом пригласила Пола встать перед ней. Тот повиновался и встал, слегка расставив облаченные в голубые джинсы ноги.
Кессиди обхватила лентой его талию, тут же отпустила ее и сделала пометку на рисунке. Так же она измерила его бедра, ноги, руки и плечи.
— А у вас неплохо получается, — заметил Пол, посмеиваясь.
— Это моя работа… — И Кессиди схватила карандаш зубами. — Поимиси уки.
— Что? — засмеялся Пол. Кессиди вынула карандаш.
— Поднимите руки.
— А. — Он поднял руки, и девушка измерила грудную клетку, приблизившись к Полу на опасное расстояние. Сантиметр скользнул вниз, но, прежде чем она смогла сделать хоть шаг, он опустил руки и сомкнул вокруг нее. Она окаменела, а потом быстро выскользнула из его объятий.
— Почти все, — сказала она деловым тоном, словно ничего не было.
Разочарование, облегчение, смущение, усталость мгновенно отразились на его лице. Он сжал зубы, понимая, что у нее больше разума и мудрости, чем у него. Это было очевидно, как и то, что он не может доверять самому себе. Пол глянул вниз и увидел ее склоненную голову и руки, теребящие ленту. Прежде чем он успел что-либо сказать, руки девушки медленно приблизились к его паху, и он вдруг понял, что ей необходимо сделать еще одно измерение. Пол окаменел.
Опустившись рядом с ней на корточки, он взял ее руки в свои и положил их себе на плечи. Кессиди не сопротивлялась, она прижалась к Полу, положив голову ему на плечо, а Пол уткнулся щекой в ее волосы и закрыл глаза.
Очень долго он просто держал ее в своих объятиях. Внезапная лихорадка страсти постепенно утихла, оставив лишь странное чувство удовлетворения, смешанного с грустью. Он вздохнул и поцеловал ее макушку со словами:
— Я не имею права делать этого. Я ничего не могу изменить. На карту поставлено мое дело, и от меня зависит вся моя семья.
— Знаю, — прошептала Кессиди.
Пол провел руками по ее спине, ощущая маленькие острые бугорки позвонков. Ее груди казались удивительно тяжелыми для столь стройного тела. Он вновь закрыл глаза, представляя, как она лежит рядом с ним. Он почти чувствовал ее бедра, нежность ее живота, видел, как ее длинные ноги переплетаются с его ногами.
— Как жаль, что я не встретил тебя раньше.
Кессиди подняла голову.
— До вашей связи, вы имеет в виду.
Пол вздрогнул, как от удара, и ослабил объятие.
— Вилли ничего не упустил, да? — И улыбнулся своим словам, осознав иронию происходящего. — Мне придется поговорить с ним о том, что у него слишком длинный язык, — мягко поддразнил он девушку.
Она ахнула и отшатнулась.
— Нет, нет, не надо! Он ни за что не поймет. Пол, пожалуйста, не надо…
— Шучу. На самом деле я рад, что он обо всем рассказал, — Спенсер криво усмехнулся. — Не уверен, что сам бы я смог. Думаю, что соблазн все скрыть был бы слишком велик.
Он увидел, как в ее ласковых зеленых глазах мелькнула искра удовольствия, прежде чем она склонила голову и взяла ленту.
— Это вы сейчас так думаете. Если бы над вашей головой не висела эта опасность, вы бы даже не заметили меня.
— Неправда.
— Нет, правда, — настаивала на своем Кессиди. — Меня это не угнетает. Я привыкла. Я не из тех, на кого мужчины обращают внимание.
Пол приложил руку к ее шее и почувствовал, как пульс ее забился чаще.
— А как насчет Чарли Чаплина?
Кессиди скривилась.
— Тони не интересуется мной, — твердо произнесла она. — Просто он думает, что раз у меня никогда никого не было, то я в конце концов сдамся под его натиском.
Девственница! Пол судорожно глотнул. Да помогут ему небеса. Когда он последний раз встречал подобное? Да думал ли об этом? Каким же дураком он был, каким полным и безнадежным идиотом! Тратил время на опытных, изощренных женщин, когда здесь томится такое очарование. Он играл, когда мог наслаждаться искренностью и простотой. Но он заслужил то, что получал. Он заслужил Бетину, эту подлую интриганку. А Кессиди Пенно заслуживает человека, способного любить ее и хранить как сокровище, каковым она и является.
— Обещай, что не позаришься на сомнительные достоинства этого маленького мошенника.
Глаза ее округлились, и она рассмеялась.
— Тони Абатто? Да я лучше уйду в монастырь!
Пол усмехнулся.
— И этого тоже не делай.
Кессиди внезапно посерьезнела и торжественно заявила:
— Не могу. Я не католичка.
И они опять захохотали. Наконец Пол поднялся на ноги. Когда Кессиди попыталась было тоже встать, он ее остановил:
— Оставайся, где сидишь. Дай мне сантиметр.
Она посмотрела вопросительно, но доверчиво повиновалась. Пол потянул ленту, которая заскользила между ее пальцев, и приложил конец ленты к верхней точке внутренней поверхности бедра. Указав на пол, он спросил:
— Сколько?
Кессиди посмотрела, потянулась к доске и пробормотала:
— У тебя очень длинные ноги.
— У тебя тоже. — Он представил, как эти ноги охватывают его.
