Казалось, во всех домах обитали молодые семьи: по тротуарам с грохотом носилась на роликовых коньках малышня, из открытых окон гремела музыка. Этот мир был совершенно не похож на тот, в котором жил Алекс: строгие полутемные комнаты, заставленные предметами искусства. Он не удержался от улыбки. Черт побери, эта чужая вселенная заставит его на время забыть о Гвен и о ноющем сердце!
Входная дверь распахнулась, едва Алекс поднялся на первую ступеньку крыльца.
— Ага, значит, вы меня нашли! А то уж я подумала, не заблудились ли?
— Нашел без труда.
— Ну и драндулет у вас! — не удержалась от комментариев Риган, увидев его автомобиль. — У него что, богатое прошлое? Готова поспорить, обслуживание такой машины стоит бешеных денег!
— Точно.
— Ну, заходите. Должна вас предупредить: если вы забыли аппетит дома, лучше сразу же сгонять за ним. Куски вырезки гораздо больше, чем я думала. Только я никак не могу справиться с проклятым грилем…
— Неужели вам требуется герой?
— И не надейтесь! Лучше побыстрее заходите, я угощу вас чаем со льдом, а потом мы продолжим наш спор о героях…
Алекс шагнул через порог, и на него сразу же набросились котята. Ему показалось, их не меньше десятка, хотя Риган говорила — четыре. Гостиная встретила Алекса яркими красками и беспорядком: красный диван, красные кресла, повсюду раскиданные книги…
Риган тараторила без умолку — она даже и не попыталась отогнать от Алекса котят, которые продолжали набрасываться на него.
— Я жила с подругой, но месяц назад Джули вышла замуж, и они с Джимом забрали занавески. Я все собираюсь повесить новые, да никак не получается. И с кондиционером тоже вышла заминка, однако на заднем крыльце достаточно прохладно. Вам чай с лимоном или с мятой?
— С мятой, если не трудно.
Риган оглядела Алекса с ног до головы, словно бы мысленно раздевая… Он смутился: истинные леди не смотрят так на мужчин!
Однако выражение огромных глаз Риган свидетельствовало: она осталась довольна осмотром, и Алекс приободрился.
На ней были коротко обрезанные джинсы и свободная пестрая рубашка. Лифчик явно отсутствовал, поскольку при каждом колыхании полной груди Риган по шелковистой ткани рубашки проходила волна, будоражащая воображение Алекса. Тогда, в библиотеке, ее волосы были каштановыми, сейчас же в них появились обесцвеченные пряди. Риган забрала их вверх, обнажив шею, и они ниспадали с высоты беспорядочными локонами. Может, она специально начесала их, а может, всегда так выглядит — словно только что встала с постели после долгой жаркой ночи, проведенной с мужчиной.
Чувствовалось, что Риган довольна собой, своим телом. И каждый взгляд Алекса на нее сопровождался бешеным биением сердца.
Вручив гостю стакан чая со льдом, она подвела его к капризному грилю. Кошачий выводок повсюду следовал за ними.
Алекс не собирался долго засиживаться, но пришлось чинить гриль, а потом готовить мясо, и за столик они сели, когда на небе выступили первые звезды. Огромные куски насытили бы любого голодного, а жареная картошка явилась щедрым к ним дополнением. Кроме того, Риган попросила оставить еще местечко для пирога.
Котята тем временем забрались на колени — два к Риган и два к Алексу. Маленькие лапки неугомонных существ впивались когтями в кожу.
— Моя кошка во второй раз приносит потомство. Еще не успели подрасти первые, как она уже нашла себе нового Ромео. Я пыталась читать Скарлетт лекции о непостоянстве мужчин, но она меня не слушает. Вы когда-нибудь видели таких уродливых котят?
— Мм… возможно, когда они вырастут, то станут симпатичнее, — тактично ответил Алекс.
— О Боже, вы очень учтивы… Еще кусок пирога?
— Если я съем хоть крошку, вам придется катить меня до дому. Вы давно живете здесь?
— Почти два года. Я родом из Мичигана и раньше преподавала в тамошнем университете. Но потом прослышала про этот колледж… это произошло как раз тогда, когда мне была необходима перемена обстановки, и я решила, что будет очень занятно, если беспокойная феминистка с Севера вторгнется в здешнюю спокойную, размеренную жизнь.
— И как вас приняли?
— Неплохо. Мне не угрожают увольнением чаще одного раза в семестр. — Риган улыбнулась. — Девчонки ко мне валом валят. Но у меня аллергия к чопорным чаепитиям на кафедре. В моем гардеробе нет твидовых костюмов. И меня не раз ловили на употреблении крепких словечек.
— Неужели?
— Уверяю вас. Я росла в семье с четырьмя братьями. Теми еще бандитами. Уже в детстве мне приходилось не раз постоять за себя, — с улыбкой и теплым голосом произнесла Риган.
Она взяла грязную тарелку, и Алекс автоматически встал вслед за ней.
— Я помогу.
— Отлично. А то, знаете, я ненавижу мыть посуду.
Быстро покончив с хозяйственными делами, они снова вышли на улицу и теперь устроились на качелях у крыльца. Поднявшийся прохладный ветерок шевелил волосы Риган. Они пили коктейль и разговаривали, котята уютными клубочками улеглись у них на коленях.
— Вы ничего не слышали о Гвен? — поинтересовалась Риган.
— Нет.
— А как думаете, услышите?
Похоже, настойчивость и прямота — неотьемлемые части ее натуры, подумал Алекс и сказал:
— Да. Обязательно. Все родственники Гвен живут здесь, и рано или поздно она обязательно вернется сюда, хотя бы для того, чтобы проведать родных.
Расстегнув заколку, Риган тряхнула волосами.
— Именно поэтому я и согласилась принять место в здешнем колледже — чтобы не видеть одного человека. Мы с ним вместе работали.
— Вы были в него влюблены?
Черт побери, он тоже может задавать откровенные вопросы!
— О да. По уши. Его звали Тай. Я готова была поклясться, что нашла своего принца. Голубоглазый блондин уверял, будто без ума от меня. До тех пор, пока у меня не случилась задержка на месяц. После чего он превратился в лягушку быстрее, чем фея успела бы махнуть волшебной палочкой.
Алекс покраснел: впервые в разговоре с ним женщина упоминала про интимные подробности.
— И он бросил вас в таком положении?
— Как выяснилось, я не была беременна. Если говорить начистоту, я вела себя беспечно… просто тогда это, как мне казалось, не имело значения. Мы так любили друг друга, что я была уверена: мы движемся прямым курсом к обручальным кольцам и букетам цветов. Я не нарочно забыла про таблетку, но после того, как это случилось, не придала этому особого значения, поскольку была уверена, что он вот-вот сделает мне предложение.
— Больно до сих пор? — тихо спросил Алекс.
— И да, и нет. Хорошо, что мы расстались. Уйдя от меня к молоденькой студентке, мой принц полностью раскрыл себя. Но мне до сих пор больно от мысли, что я оказалась настолько наивна и глупа, что поверила ему. Мне ведь было не семнадцать лет. Я уже вышла из того возраста, когда верят в «волшебство любви».
