неизменным, это шоколад.
Эти ассоциации были нерушимы. Стоило ощутить горькую сладость плитки шоколада, и я теряла себя в воспоминаниях. Единственный якорь, за который я держалась во время шторма, в который превратилась моя жизнь. Я уволилась, разорвала помолвку, отменила свадьбу и рассылала письма с извинениями всем приглашенным.
С Ксаем мы виделись, но я старалась не оставаться с ним наедине. Это все равно было очень тяжело, особенно когда Ксай принимался меня уговаривать или говорил, что я совершаю ошибку.
— Хантер не изменится, Натали. Где он сейчас? Почему не рядом с тобой? Также как он теперь бросил тебя саму расхлебывать эту кашу, так отныне и будет. С гипсом трахаться неудобно, да? А ты ведь только для секса ему и нужна.
Я не собиралась объяснять, что сама попросила Хантера не вмешиваться. Но и Ксай знал, куда бить, и без зазрения совести пользовался этим.
Даже после того, как я услышала историю от самой Лорен, я позволила Ксандеру высказаться тоже. Это было честно. И предсказуемо.
Ксай говорил о том, что его сестра была абсолютно безынициативной, глупой, что за ней постоянно нужен был глаз да глаз. Что она связывалась не с той компанией еще в школе и потому мама попросила Ксая присматривать за ней, а неблагодарная стерва Лорен вывернула эту заботу наизнанку, потому что ненавидела брата. Так она мстила ему за то, что Ксай запрещал ей путаться с ненадежными парнями, девчонками, которые все, как одна, плохо кончили. И тому подобное.
Я была вместе с Бет, и после я спросила ее, верит ли она ему? Бет поверила.
Я бы тоже поверила, если бы из уст самого Ксая не услышала с самого начала другую версию — про Францию и то, что Лорен была девушкой Хантера.
На этот вопрос Ксандер ответил, что, конечно, Хантер встречался с его сестрой тоже. Ведь это Хантер. Он встречался со всеми!
— Думаешь, пока ты сидишь тут, он не трахает там кого-то еще? Он ненадежный и всегда таким будет, Натали. Его вставляли запреты, но запретов больше нет, и ты ему скоро надоешь. Увидишь, так оно и будет. Потом сама прибежишь ко мне в слезах.
Фразы Ксая подначивали мое безумное любопытство и истончали и без того призрачное доверие. Дождется ли меня Хантер? Правильно ли я поступила, отпустив его?
Но потом я вспоминала его признание на парковке мотеля. Если это было неправдой, то он меня и не дождется. А я просто очередной дурой, которая доверилась ловеласу. Ничего уже не изменить. И я решила, будь что будет. Если Хантер снова будет спать, с кем попало, я просто не буду мириться с этим.
Да, я по-прежнему любила его, сходила с ума от желания, но что толку, если он не будет испытывать того же? Я не смогу привязать его к себе или прочистить мозги так, как это делал Ксандер.
Только чудом, раз за разом, я сдерживалась от того, чтобы не начать звонить Хантеру и контролировать каждый его шаг.
Первой зажили швы на пятке, а спустя несколько недель мне сняли ортез, заменив его фиксирующей повязкой. Потом сняли и ее.
К тому дню моя аренда полностью истекла, и я в буквальном смысле сидела на чемоданах. Пора было двигаться дальше.
Только тогда я взяла телефон и отправила всего два слова на знакомый номер:
«Я свободна».
Фантазия тут же заработала на полную катушку. Я увидела смятые простыни, голого Хантера, который тянется к телефону на прикроватной тумбе через очередную голую девицу рядом с собой. Увидела, как он хмурится и рассеяно ерошит волосы, думая, какой ответ подойдет больше и сколько у него времени в запасе, чтобы скрыть следы преступления прежде, чем я ворвусь в его квартиру.
Когда пришел ответ, мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Это оказалась фотка, и потребовалась пара секунд, чтобы она загрузилась.
Стало еще страшнее от мысли, что сейчас я увижу наспех сделанное сэлфи какой-нибудь губастой девицы, которая будет придерживать одеяло на голой груди, а рядом с ней будет еще спать голый Хантер. На ее месте я бы даже написала: «Ты опоздала».
И я бы даже не стала говорить с ним после этого. Прошло немало времени, а Хантер никогда не был монахом. Мог ли он действительно исправиться ради меня? Нужна ли я ему так сильно, как он говорил, и Ксай был прав?
Телефон пиликнул о том, что фотка загрузилась, а мне пришлось отвести глаза в сторону, чтобы вдохнуть, выдохнуть, успокоиться и принять неизбежное.
Блондинка или брюнетка? Ставлю на брюнетку.
Давай, Натали.
Сейчас или никогда.
Но это оказался не портрет и даже не съемка в помещении.
В нижнем левом углу видны были только лыжные ботинки, утопавшие в снегу, а в центре кадра — огромные розовые санки, на них стояли розовые ботинки, а в снег воткнуты такие же девчачьи лыжи и палки с огромным подарочным бантом.
Поверх всего снаряжения лежала длинная тень, в которой я моментально узнала Хантера. Двумя пальцами он показывал знак победы.
«Тогда приезжай. Будем мерить туфельки».
Эпилог
Четыре года спустя
— Любишь двойные коктейли? — проорал мне на ухо Сэм.
Я хмыкнула, забирая свой коктейль от стойки. Это был свежевыжатый апельсиновый сок с ярко-красным гранатовым сиропом, безалкогольный, потому что я не собиралась вставать завтра на лыжи после похмелья.
Весь день мы провели на склоне, а ноги до сих пор гудели, как будто в самый первый раз. Помню, как Дэвид только учил меня стоять на лыжах, как разъезжались мои ноги в разные стороны и это стала темой для неиссякаемых шуток с его стороны. Но благодаря его терпению и настойчивости, я все-таки смогла научиться и каталась теперь не только на розовых огромных и тяжелых, как танк, санках.
Я видела, как на таких же родители возили своих троих детей разом, а он купил их для меня одной. Неужели в его воображении я весила так
