Линда остановилась, наблюдая за тем, как Дистес справится с ситуацией. Оскар немедленно взял девочку на руки и начал успокаивать.
— Ну же, Энн, мы ведь говорили уже об этом, помнишь? — Девочка кивнула головой с некоторым сомнением. — Линда пришла, чтобы помочь тебе научиться ходить снова. Позволь ей сделать это.
Энн бросила быстрый взгляд на Линду, а затем снова на отца.
— Я боюсь, — прошептала она дрожащим голосом. — Она сделает мне больно.
— Нет, — ответил Оскар. — Она не сделает тебе больно, я обещаю.
Линда сжала зубы, ругая про себя всех родителей, которые врут своим детям из любви к ним. Конечно, будет больно! Почему он не объяснил этого ей? Атрофированные мышцы ног нужно будет возвращать к жизни, и болевые ощущения при этом неизбежны.
Она посмотрела на миссис Эдисон. Их взгляды встретились до того, как пожилая женщина отвела глаза в сторону и отрицательно покачала головой. Но и этого короткого мгновения было достаточно, чтобы понять, что экономка не одобряет поведения Оскара Дистеса. И Линда обрадовалась, что нашла в миссис Эдисон возможного союзника, а ей как раз и было необходимо понимание домашних.
Позже ей придется иметь дело с Дистесом. Благо, что вскоре он должен был уехать по своим делам. Теперь ее главной целью было добиться доверия Энн.
Игнорируя Оскара, Линда медленно подошла к девочке, снова сидевшей в инвалидной коляске. Линда была невысокой, и хотя всегда сожалела об этом, но ее небольшой рост давал ей преимущество в работе с детьми, потому что она выглядела при этом менее устрашающе.
Она села на стул рядом с Энн и немного отодвинулась назад, стараясь найти благоприятное расстояние между ними.
— Я привезла тебе подарок, Энн, — сказала она тихим успокаивающим голосом.
Девочка посмотрела на отца, который ободряюще ей улыбнулся, и кивнул головой, затем она обернулась к Линде.
— Что это? — робко спросила она.
— О, ты можешь увидеть его, — ответила Линда. — Но я не могу описать это. — Она медленно поднялась на ноги. — Почему бы мне не отвезти тебя в мою комнату и не показать тебе его?
Энн наморщила лоб, обдумывая сказанное.
— Хорошо, — согласилась она наконец и, выдержав недолгую паузу, добавила: — И папа пойдет с нами.
Но Линда быстро возразила:
— Сейчас папа нам не нужен. Ты ему покажешь подарок позже.
Энн испуганно оглянулась вокруг.
— Ты обещаешь, что не сделаешь мне больно?
Линда отрицательно покачала головой.
— Конечно, — ответила она. — Все, что мы сейчас сделаем, это посмотрим подарок.
Линда довезла коляску до своей двери, и там девочка снова быстро взглянула на нее. Оскар остановился там, где его попросила Линда. Руки его были опущены, лицо мрачно. Он пристально наблюдал за Линдой, выполняя данное им слово. Но когда их взгляды встретились, Линда увидела в его глазах что-то, похожее на надежду.
Общение с Энн шло довольно успешно. Старомодная кукла Линды в кринолине с оборками и гофрированных панталонах, как она и предполагала, сделала свое дело. В комнате Линды девочка пробыла недолго, всего полчаса, и, когда Линда привезла ее обратно на кухню, миссис Эдисон только поставила пирог в печь.
— Я оставлю вам Энн, если можно, — сказала она.
— Да, конечно, — услышала она ответ с резким акцентом. — Энн и я будем ждать, пока пирог в печи подрумянится. Да, сладенькая, — обратилась она к девочке, показывая ей плоский блин из теста. — Мы испечем и твой пирожок тоже.
— Мне необходимо переговорить с мистером Дистесом, — сказала Линда. — Вы не знаете, где он?
— Конечно, знаю. В кабинете.
— Спасибо.
Линда собралась было выйти, как услышала, что экономка обращается к ней:
— Мисс.
Линда обернулась.
— Да, миссис Эдисон?
— Я только хотела сказать, что очень рада, что вы здесь. Вы обязательно поможете Энн.
— Это я и планирую сделать, миссис Эдисон. — И обе женщины заговорщически обменялись взглядами.
Когда Линда дошла до кабинета, то нашла его двери закрытыми. Она подождала несколько секунд, боясь побеспокоить Оскара, но затем решилась и постучала.
— Да, — услышала она его голос. — Войдите.
Оскар сидел за столом в той же позе, в которой она застала его в момент их знакомства. Он сосредоточенно думал, окруженный килами папок с документами.
— Извините, что помешала вам, — сказала Линда, подходя к столу. — Но мы должны поговорить об Энн.
Он поднял голову и изучающе посмотрел на нее, откинувшись назад на своем вращающемся стуле.
— Хорошо. Садитесь и выкладывайте. Не люблю, когда люди стоят у меня над душой. — Он улыбнулся. — Особенно когда в их блестящих зеленых глазах горит огонь. Вы похожи сейчас на валькирию, готовую броситься в бой.
— Не говорите так, — ответила она, усаживаясь. — Вы должны уяснить одну вещь, чтобы я смогла сделать что-либо для Энн.
— Что вы имеете в виду?
Она посмотрела ему прямо в глаза. Не было смысла ходить вокруг да около.
— Прежде всего, как я уже говорила раньше Нэнси, вы никогда не должны обманывать дочь.
Его глаза сузились и уставились на нее.
— Обманывать? Я никогда не думал обманывать ее! Что заставило вас так говорить?
— Вы сказали, что я не причиню ей боль, — сказала она. — Но на самом деле без этого не обойтись!
— Нет, — сказал он, нахмурив брови. — Я не могу позволить этого.
Голос его был ровный, но с ноткой непреклонности.
Линда положила локти на крышку стола и, наклонившись к Оскару, внимательно посмотрела в его глаза.
— Ответьте мне, Оскар, — сказала она серьезным тоном. — Вы хотите, чтобы ваша дочь снова ходила, или нет?
— Разумеется, хочу. Как вы можете спрашивать у меня об этом? Для чего же я вас пригласил сюда? Я могу сказать больше — я только и думаю об этом.
Его раздражение росло, и ей нужно было охладить его пыл. Не пряча глаз от его тяжелого стального взгляда, она глубоко вздохнула и откинулась назад на стуле, обдумывая пути решения проблемы.
— Разрешите мне пояснить, — сказала она. — Вы, несомненно, обладаете определенными познаниями в бизнесе и в области, связанной с законами, но совершенно беспомощны в том, что касается Энн. Я же специалист в этом. Вот почему вы обратились ко мне. И я говорю вам настолько компетентно, насколько могу, что она никогда не сможет ходить, если не испытает боли. Я не буду заставлять ее делать больше, чем она сможет. Но и не буду лгать ей. — Линда развела руками. — Ну, а теперь, если вы не согласны с этим, то лучше я упакую вещи и уеду. В этом случае нет смысла начинать лечение.
Наблюдая смену эмоций на его лице, которые он не в силах был скрыть, Линда почти жалела Дистеса. Он был человеком, привыкшим управлять собой и другими людьми, но несчастье, свалившееся ему на голову, выбило его из колеи. Он, конечно, вынужден был считаться с ее суждениями, но в то же время они были ему не по нраву.
