– Сесам?
– Да, радость моя.
– Пиц?
– Да, и Птица, и Оскар, и Ворчун. И зачем ты смотришь телевизор, когда у тебя уже есть бабушка-ворчунья под боком?
– Вочун! – завопил Томми. – Пока-пока! – Он перегнулся через плечо Фионы и помахал Патрику. – Пока-пока!
Патрик проводил сына полным нежности взглядом.
– Пока-пока!
– Детектив? – позвала его Бри.
– Да? – отозвался он.
Бри стояла скрестив руки на груди и, прищурившись, глядела прямо на Патрика. Ей было страшно, но она не собиралась этого показывать. Она нервно облизнула вдруг пересохшие губы и прошептала:
– Кто вы такой?
– Мы можем где-нибудь уединиться и поговорить? – тихо спросил Патрик.
Тщетно пытаясь сдержать дрожь, Бри прерывисто вздохнула.
– Разумеется. – Она огляделась. – В задней комнате. Мой кабинет в задней комнате.
Патрик осторожно взял ее под локоть и повел туда, куда она указала. Когда они оказались в офисе, он бесшумно затворил дверь и осмотрелся. Несомненно, Бри сама занималась ремонтом этого помещения: нежно-розового оттенка обои с бледно-зелеными мазками, зеленые портьеры на окнах, тщательно отполированный паркет. В центре стоял небольшой письменный стол с разложенными на нем разноцветными папками.
Все было в идеальном порядке, а возле стола располагалось огромное удобное кресло, за которым на стене висела полка с мягкими игрушками.
Патрик улыбнулся. Детям наверняка тут нравилось. И ему это понравилось – судя по всему, Сабрина Макти серьезно относилась к роли матери.
Когда дверь за ними закрылась, Бри невольно вздрогнула, почувствовав холод внутри.
– Детектив, – дрожащим голосом начала она, – я хочу знать, кто вы такой и зачем явились в мой магазин.
Патрик колебался секунду, а потом вынул из кармана пиджака письма от Барбары и ее адвоката и протянул Бри. Трясущимися руками она развернула их и, сильно щурясь, принялась читать.
– О, мой Бог! – воскликнула она и прикрыла рот рукой.
Ноги у нее подкосились, и если бы Патрик вовремя не подхватил ее и не усадил в кресло, она бы непременно упала. Она боялась смотреть на него – хотя в его глазах сквозило неподдельное сочувствие, было видно, что он полон решимости добиться своего.
Бри пошарила рукой по столу, нащупала очки и, надев их, впилась глазами в строчки, расплывающиеся у нее перед глазами. Она пыталась осмыслить прочитанное. Конечно, она знала о существовании Барбары Китс и даже встречалась с ней, когда та была на последнем месяце беременности, но сама процедура усыновления была проведена тихо, без лишнего шума, через адвокатов. Бри прекрасно помнила имя поверенного Барбары, того, что прислал письмо Патрику.
Согласно этому письму – если оно, конечно, было подлинным, – мать Томми солгала им обоим, заявив, что отец ребенка трагически погиб и якобы поэтому она и решилась его отдать. Она объяснила, что одной ей будет очень сложно воспитывать Томми.
Но отец Томми не погиб. Более того, он стоял сейчас у нее за спиной. «Боже, это невозможно!»
Бри понимала, что Патрик не лгал. Она помнила, как вызывающе вела себя Барбара и как она путалась, рассказывая о гибели отца ребенка. Тогда Бри показалось это странным, но ей так хотелось ребенка, что она отбросила подозрения и забыла о них, а сейчас она боялась поднять глаза на Патрика, потому что знала, что увидит очевидное: Патрик был отцом Томми. В этом не было никаких сомнений.
Бри растерялась. Мысли вихрем проносились в голове, эмоции переполняли ее. Чего бы она ни отдала, чтобы этой встречи не было! Мысль о том, что Патрик может забрать у нее Томми, приводила ее в ужас. Нет, она не отдаст своего сына. Ни сейчас, ни потом… никогда.
Патрик пристально смотрел на нее, а она, забыв обо всем, даже не пыталась скрыть слез, стекающих по щекам. У нее даже не было сил вытереть их, страх буквально парализовал ее.
Она дочитала письмо, потом перечитала его еще раз, прерывисто вздохнула и протянула бумаги Патрику. Воцарилась мертвая тишина. Бри казалось, что она слышит биение собственного сердца.
– Чего вы хотите? – свистящим шепотом проговорила она, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
В одно мгновение ее идеальный мир покачнулся и рухнул, и она ничего не могла с этим сделать.
Патрик провел дрожащей рукой по волосам и, откашлявшись, ответил:
– Чего я действительно не хотел, так это вас пугать.
Он чувствовал себя виноватым. Ему было жаль эту женщину, которая вдруг как-то съежилась, сгорбилась; по ее бледному лицу градом катились слезы. Ему ужасно захотелось обнять ее, утешить, защитить от всего мира; в следующее мгновение он понял, что защищать ее ему пришлось бы, в первую очередь от него самого.
– И тем не менее, детектив Салливан, вам это удалось, – тихо сказала Бри и прямо взглянула ему в глаза.
К ее удивлению, она прочла в них сочувствие, которого, впрочем, не могла разделить: для нее этот человек был врагом, посягнувшим на благополучие ее семьи, пытающимся отобрать у нее самое дорогое, что у нее есть, – ее сына.
– Как давно… как давно вы о нас знаете? – еле слышно спросила она.
– Около десяти дней, – спокойно ответил Патрик. – Должен признаться, я был шокирован не меньше вас.
Она кивнула.
– Понятно.
Бри попыталась представить, что он почувствовал, когда узнал, что у него есть сын, – наверное, пришел в смятение… но мысли путались – сейчас ей явно было не до Патрика, надо было думать прежде всего о себе и Томми, об опасности, которая им грозила.
– И что вы собираетесь делать теперь, когда знаете о нашем существовании?
Она старалась не смотреть на него. С детства привыкнув полагаться только на себя, Бри вообще всегда стремилась избегать неприятностей. Вот и сейчас она лихорадочно обдумывала все возможные способы улаживания этого деликатного дела.
Не дожидаясь ответа, она сжала кулаки, набрала воздуха и твердо заявила:
– Если вы пришли сюда, чтобы предъявить свои права на Томми, то вы глубоко заблуждаетесь, полагая, что у вас это получится. Говорю вам прямо: я не сдамся. – Она резко встала, ее глаза яростно сверкали. – Он мой сын, – отчеканила она. – Он стал моим сыном, как только я взяла его на руки. Все это время я любила его и заботилась о нем, я делала все, что могла, чтобы обеспечить ему полноценную жизнь! Он не знает другого дома, другой матери, и я не позволю перевернуть его мир с ног на голову только потому, что вы вдруг решили поиграть «в папочку»!
Ее манера держаться, вызывающий тон – все это вдруг стало невероятно раздражать Патрика.
– Мне кажется, я не говорил о том, что собираюсь забрать у вас Томми, – с трудом сдерживая ярость, произнес он.
