Разумеется, он думал об этом. Но, переговорив с кузеном Питером, он решил подойти к проблеме с иной стороны.
В штате Иллинойс биологический отец должен был в течение тридцати дней предъявить свои права на ребенка. Тридцать дней. Тридцать дней с того момента, как отец узнает о существовании ребенка. Патрик узнал об этом десять дней назад. Значит, он еще может попробовать обратиться в суд и потребовать опеки над сыном. В Иллинойсе это было вполне возможно.
Однако Патрик совсем не был уверен, что так будет лучше для его сына. Бри права: Томми не знал другой матери, и лишить малыша жизни, к которой он привык… Патрик не был способен на такой, мягко говоря, неблаговидный поступок. Счастье сына было для него на первом месте.
Бри в упор посмотрела на него, у нее в глазах светилось явное недоверие.
– А чем вы можете доказать, что действительно являетесь биологическим отцом Томми? – Она прошлась по комнате, пытаясь успокоить поднявшуюся в душе бурю. – Я вас совсем не знаю. Вы пришли и сунули мне под нос письма, написанные адвокатом и матерью мальчика, но ведь это не доказательство того, что вы его отец! – Она хлопнула в ладоши. – У вас нет доказательств. Есть только ваше слово, которое, кстати сказать, ничего не значит, и у меня нет причин вам верить.
– Я думаю, письмо говорит само за себя, – проговорил Патрик, еле сдерживая подступившую злобу. – Неужели вы думаете, что все это не более чем надувательство? Неужели адвокат мог подделать это письмо?
– Письмо ничего не доказывает! – почти закричала Бри. – Это лишь слова! А что касается адвоката, в наше время и не такое случается. Человека можно убедить пойти на любое правонарушение.
Патрик не выдержал и рассмеялся, только смех этот был неискренним и полным горечи.
– Бри, будьте благоразумны! Подумайте хорошенько: зачем мне предъявлять права на ребенка, который не является моим? Ребенок означает ответственность – моральную, финансовую и еще черт знает какую ответственность! Какие у меня могут быть мотивы, если это не мой сын?
– Я не… Я не знаю, – честно призналась Бри.
И правда, какие у него могут быть мотивы? Однако эта мысль только еще больше распалила ее. Этот человек ворвался в ее жизнь, перевернул все вверх дном и требует, чтобы она была благоразумной! Не слишком ли много он требует?
– Я не уверена, что письма настоящие. – Бри смело посмотрела в лицо Патрику. – Я не верю. Не думайте, что меня так легко одурачить, детектив Салливан. Я вам не какая-нибудь провинциальная дурочка, я умею защищать то, что принадлежит мне. Томми мой, ясно? И вы не сможете ничего изменить.
Патрику вдруг отчаянно захотелось заткнуть рот этой сумасшедшей, которая ничего не хотела слышать и понимать.
– Послушайте, вы не могли бы немного помолчать? Вы же слова не даете мне вставить! – Его тон резко изменился. – Вы слушаете только себя. Я хотел бы объяснить, зачем я здесь.
Бри коротко кивнула. Она была вспыльчива и знала за собой эту слабость. Еще в детстве она поняла, что эмоции могут сильно помешать ей в жизни, и потому изо всех сил старалась контролировать себя, не обращать внимания на оскорбления и двусмысленные намеки окружающих.
– Хорошо, – сказала она, тяжело дыша. – Объясните.
Патрик замер на секунду. Его глаза скользнули по ее лицу. Что бы там ни было, а между ними определенно промелькнула какая-то искра. Он не мог объяснить, что это. Какой-то первобытный инстинкт. В горле у него пересохло, все движения вдруг стали ужасно неуклюжими.
Как и любой Салливан, Патрик умел очаровывать женщин и добиваться от них своего. Но сейчас ему нужно было только, чтобы она поняла, что семья для него – такой же центр вселенной, как и для нее. Волна сострадания внезапно охватила его. Он протянул руку и легко коснулся ее бледной щеки.
– Бри… – тихо пробормотал он.
Ему отчаянно захотелось прижать ее к себе, сказать, что он доверяет ей судьбу своего сына, да и свою собственную тоже. Но… это было рискованно – его опять могли обмануть. Однажды красивая женщина, к которой он испытывал довольно сильные чувства, уже солгала ему и едва не лишила главного в жизни – ребенка. Второй раз одурачить себя он не даст ни Бри, ни кому-нибудь другому.
И все же он не мог оторвать от нее взгляда. Его пальцы медленно скользнули по ее шее. Он думал, она отшатнется, закричит, ударит его, но ничего этого не случилось. На мгновение глаза у нее расширились и в них промелькнуло что-то, похожее на… Патрик не знал, на что; он лишь почувствовал, как она будто подалась ему навстречу. Щеки у нее были влажными от слез.
– Я понимаю, каково вам сейчас… – Он запнулся. – Я сам был потрясен не меньше вас. – Он упрямо качнул головой. – Я бы никогда, никогда не позволил забрать у меня моего ребенка, моего сына, мою плоть и кровь. Мне бы даже в голову не пришло отдать…
– Что сделано, то сделано, детектив, – перебила его Бри, изо всех сил пытаясь заставить себя отойти от него.
Если бы в его голосе не было столько печали! От его слов у нее сжималось сердце. Но нет, она не должна поддаваться слабости, позволить себе увлечься им. Она не должна ему сочувствовать – нет, нет и нет. У нее есть сын, которого она обязана защищать. Ее сын.
Бри подняла глаза на Патрика, собираясь еще раз сказать, что сдаваться она не собирается, но неожиданно смутилась, увидев в его пронзительных синих глазах боль и отчаяние. Сердце вдруг забилось сильнее обычного. Сама не понимая как, она взяла его за руку и слегка пожала ее. Похоже, судьба сыграла с ними злую шутку – встреться они в иных обстоятельствах, возможно, оказалось бы, что они рождены друг для друга, но сейчас… Сейчас ей надо быть начеку – ведь она отвечает не только за свою жизнь, но и за жизнь Томми.
Томми…
Ее вдруг снова охватила паника – она чуть не поддалась человеку, который пришел, чтобы разрушить ее крохотный идеальный мирок; а она будто бы даже наслаждается его прикосновениями, тянется к нему. Бри почувствовала, что теряется. Разум подсказывал, что Патрик опасен для нее и Томми, а тело говорило иное – Патрик был самым потрясающим мужчиной из всех, кого она когда-либо встречала.
– Да, что сделано, то сделано, – хрипло проговорил Патрик. – Но, Бри, это не причина, чтобы наказывать меня за то, в чем я не виноват, отнимать у меня моего ребенка… – в его глазах мелькнул страх. – А мой сын… За что наказывать его? Ведь он даже не может пока высказать свое мнение. Неужели вы хотите лишить его возможности видеться с отцом, любящим отцом, которого так подло обманула какая-то дрянь?
Бри боялась взглянуть на Патрика. Она была так погружена в собственные переживания, что не подумала об интересах Томми. О, Боже, что будет с ее маленьким проказником? Разумеется, она пойдет на все, лишь бы ему было хорошо.
