Прежде чем Дженнифер сообразила, что он собирается делать, Фергюсон вновь подхватил ее на руки и понес в спальню.
Таскать меня на руках входит у него в привычку, мысленно сострила Дженнифер, пытаясь преодолеть испуг и смущение.
Спальня тоже показалась ей маленькой и тесной. Здесь стояли огромный старый гардероб, массивный туалетный столик и допотопный комод. Два неуклюжих стула с потертой обивкой на сиденьях и громадная кровать с деревянными резными спинками дополняли обстановку. В спальне было еще более сыро и промозгло, чем в гостиной.
— Посмотрите на этот матрас, — мрачно сказал Фергюсон, поглядывая на Дженнифер сверху вниз. — Его надо несколько суток проветривать и просушивать, прежде чем застилать простынями и одеялами. Кстати, вы привезли с собой постельное белье?
Голос Фергюсона доносился до Дженнифер как будто издалека. Ее завораживали его голубые глаза и красиво очерченные губы, за движением которых она следила, затаив дыхание.
Этот человек опасен, внезапно подумала Дженнифер. Он запросто может нарушить мой душевный покой. Он обладает особой сексуальной привлекательностью. Меня притягивает к нему, как железную стружку к магниту.
Дженнифер призналась себе, что испытывала к нему физическое влечение уже на дороге, когда он совершенно безобразно отчитывал ее за чужие грехи. Фергюсон был безжалостен, все свидетельствовало об этом: его холодный взгляд, упрямый подбородок, замкнутое непроницаемое выражение лица, возмутительная надменная манера держаться, которая, казалось, была способна вывести из себя даже ангела. Нет, чем быстрее он покинет дом, решила Дженнифер, тем лучше для меня.
— Я задал вопрос.
Дженнифер слишком поздно осознала, что смотрит на Фергюсона как кролик на удава и не может отвести глаза. Она тряхнула головой, чтобы рассеять наваждение, и покраснела.
— Нет, Джу… то есть я не подумала, что мне понадобится постельное белье, — быстро сказала она.
Фергюсон молча повернулся и зашагал назад в гостиную.
— Ваш дедушка день и ночь топил камин в гостиной и в спальне с октября по май, — сказал он, снова усадив Дженнифер на диван. — И в коттедже всегда было тепло и уютно. Но теперь все в прошлом. Это старый дом с толстыми стенами, без центрального отопления. В наши дни такие уже не строят.
Нравоучительный тон Фергюсона начал действовать Дженнифер на нервы. Этот мужчина одновременно привлекал и отталкивал ее. Дженнифер не могла разобраться в своих чувствах, да и не хотела в них копаться. Она мечтала только об одном — чтобы этот надоедливый сварливый тип с завораживающим взглядом ледяных глаз наконец ушел.
— Ничего, господин Фергюсон, я как-нибудь дотяну до утра. Не беспокойтесь, — сказала она, стараясь говорить твердо. — В спальне я заметила электронагреватель. Слава Богу, здесь есть электричество.
— Ничего подобного, я не оставлю вас здесь, — возразил Фергюсон все тем же ровным тоном. — Я отвезу вас к себе домой.
У Дженнифер упало сердце. Это даже отдаленно не походило на вежливое приглашение в гости. Более того, Фергюсон слегка морщился, что свидетельствовало об испытываемом им отвращении к самой мысли о необходимости везти свалившуюся ему как снег на голову молодую женщину к себе домой.
— Спасибо, но я предпочла бы остаться здесь, — поспешно отказалась Дженнифер.
— Меня вовсе не интересуют ваши предпочтения, мисс Макгивен, — раздраженно заявил Фергюсон. Похоже, его терпение истощилось. — Это не моя прихоть, а жесткая необходимость. Если бы я поступал в соответствии со своими «предпочтениями», то бросил бы вас здесь умирать от холода. Но я знаю, что Тимоти мне этого никогда не простил бы.
— Я вовсе не собираюсь умирать здесь от холода. Что за чушь! — резко сказала Дженнифер.
— У вас нет топлива, нет еды…
— У меня в сумке пара банок рыбных консервов и хлеб, — гордо заявила Дженнифер.
На Фергюсона, похоже, это не произвело ни малейшего впечатления.
— У вас нет топлива, нет еды, — упрямо повторил он. — Более того, вы даже не можете свободно передвигаться. По всей видимости, вы серьезно повредили ногу и не сможете ходить еще дня два. Короче, вам нельзя здесь оставаться.
— Вот еще! — возмутилась Дженнифер. Она терпеть не могла, когда ею командовали, а Фергюсон только это и делал. — Я уже сказала вам, что…
— Что у вас с собой две банки рыбных консервов и кусок хлеба. Да, я это действительно уже слышал. — В его голосе звучал неприкрытый сарказм, и Дженнифер вдруг захотелось влепить Фергюсону звонкую пощечину. — Уясните себе одну простую вещь, мисс Макгивен: вы поедете со мной, хотите вы этого или нет. Если будете сопротивляться, я увезу вас насильно. Вот и все. Я пошлю кого-нибудь присмотреть за вашим Робертом, а также проветрить и протопить коттедж. Поверьте, мне столь же малоприятно ваше общество, как вам мое. Как только мы осмотрим вашу ногу и оценим серьезность повреждения, мы решим, когда вы сможете вернуться сюда.
Фергюсона, очевидно, вовсе не радовало то, что гостья могла задержаться в его доме. Глядя в его сердитое лицо, Дженнифер напомнила себе, что он принимает ее за Джудит и разозлен именно на эту девицу и на ее близких за равнодушие к умирающему старику. И если Макгивены действительно вели себя по отношению к старику Тимоти так, как это представил Фергюсон, то они вполне заслужили упреки и обвинения в черствости. И тем не менее этот Фергюсон омерзительный тип. О, как Дженнифер его ненавидела!
— Итак, что вы решили? Вы даете согласие на переезд ко мне или я должен связать вас и затащить в свой дом, как мешок муки?
По тону Фергюсона Дженнифер поняла, что ему было бы приятнее сделать последнее. Она бросила на него гневный взгляд и сердито заявила:
— Я впервые встречаю такого отвратительного типа, как вы.
Ее приступ ярости, похоже, лишь позабавил Фергюсона.
— Повторяю, мисс Макгивен, или вы соглашаетесь ехать ко мне, или…
— Я согласна! — поспешно воскликнула Дженнифер, чувствуя, что еще мгновение — и он применит силу, как и обещал.
— Разумное решение, — похвалил Фергюсон и ухмыльнулся.
Стиснув зубы, Дженнифер поднялась с дивана, оттолкнув руку Фергюсона, которую он протянул, чтобы помочь ей.
— Я сама справлюсь! И прекратите обращаться со мной, как с бездушной вещью! — потребовала она.
— Как с бездушной вещью? — с наигранным удивлением переспросил Фергюсон. — Я полагал, что помогаю юной леди, попавшей в беду. Но если вы не хотите, чтобы я и дальше носил вас на руках, то каким образом собираетесь добраться до машины?
— Я буду прыгать на одной ноге!
