Честно говоря, хоть витязь чужого не берет, но на травы, грибы и все, что собрано в лесу или в поле (кроме, конечно, артефактов) это правило не распространяется. Откровенно говоря, решила я прихватить у хозяйки поместья пару веничков. А что, все равно они ей не нужны уже, а мне пригодятся. И не зря. Как зашла я в предбанник – аж дух перехватило! Чего там только не было – видно было, что хозяйка разбирается в этом деле. Я себе пять штук отобрала, в том числе один с девясилом, а у самой двери взяла еще два. В одном был болиголов. Веник странный, таким впору врага хлестать в бане, от него чувства мутятся и башню сносит. Хоть с магией воды и не в ладах – у меня огонь в знаке – но, если что, могу и заманить врага в болотце, к озерцу, к луже, вскипятить ее, а уж потом захватить веник молотом и вперед… задача, конечно, сложная, но я же витязь!
А вот второй веник меня озадачил. Скажем прямо – не самый комфортный сбор: верба, осот, рогоз и еще что-то, чего ни разу не видела. Да я вообще такого раньше не встречала… Надо Этерну дать понюхать, может, у него какие догадки возникнут…
Вышла я из бани, Пушинку под узцы взяла, на девочку мельком глянула – сидит так, как я ее оставила. Ну еще бы, кататонический ступор. А что вы хотите, если магия до сих пор щиплет ее нейроны, блокируя их собственные токи? Впрочем, и сама я выглядела не лучше – из бани вышла, как пыльным мешком ударенная…
***
Я вела Пушинку под уздцы, придерживая сидящую на ней девочку (кстати, не мешало бы узнать о ней побольше, но не в таком же состоянии!), но мысли были заняты отнюдь не этим. Вся атмосфера предбанника – дурманящая, пропитанная ароматами трав влага – кружила голову, вызывая воспоминания, кружившие ее еще больше. Наверное, первый опыт вызывает такие ассоциации у каждого… Не знаю наверняка, но всякий раз, когда сама вспоминаю тот день – чувствую себя как пьяная, хотя и начиналось все плохо.
Не то, чтобы для меня это стало неожиданностью… нарыв возник давно, и в любой момент мог лопнуть. В тот день это произошло. Псья крев, ну как не заметила, что три наши задиры, вечно державшиеся кучкой – Ленка, Карина и Женя – как правило, заходившие в парилку последними, как я думала, чтобы обсудить свои какие-то дела, в тот день шмыгнули туда первыми. А я, задержавшись на поле с тренером, оказалась в бане самой последней.
Хотя, может быть, пойди я первой, вообще не смогла бы вмешаться. Парадоксально, но факт, что, похоже, я этим дурочкам жизнь спасла. Как ни странно, они теперь в фаворе, а я в изгнании. Но человек предполагает, а Творец располагает. Ввалившись в предбанник, я обнаружила бледную Ольгу, обнаженную и напуганную, и трех валькирий, в чьих намереньях даже сомневаться не приходилось.
– Эй, вы, – сказала я тихо. – Ничего не перепутали?
– Шла бы ты, Вика… – цыкнула сквозь зубы Карина. – А то так и заболеть можно… переломом челюсти.
– Олька, дуй в душевую и закройся там, – сказала я, понимая, что схватки не избежать – взгляды троицы уже были прикованы ко мне.
Ольга поспешно скользнула к двери в душевую. Лена пыталась ее схватить, но получила пяткой по щиколотке и, ойкнув, села на пол. Мне это стоило пропущенного удара в глаз – Женька постаралась. Фыркнув, я отпрыгнула вправо, пытаясь перекрыть дверь и при этом уйти от разъяренных товарок. Едва не споткнувшись о Лену (та выбыла из игры – удар сломал ей щиколотку, и она неумело медитировала, сращивая поврежденные кости) я оказалась у стены; справа от меня была дверь в душевую и наступающая Карина; слева – разгневанная Женька. У той, правда, не было доступа к своей стихии, зато Карина тут была на коне, воды кругом было немеряно.
Не думаю, что кому-то интересно то, что произошло в предбаннике. А если быть совсем уж честной, многого и не помню даже. Мы тогда слишком молодыми были и магию свою слабо контролировали. Скажу лишь, что Женьке опалило лицо – у нее сгорели брови и ресницы (по-моему, она мне этого так и не простила), Карина тоже была в ожогах, я пару раз хлестнула ее паром из ее же воды по рукам и груди. Что до меня, то, когда нас разняли прибежавшие на волнение стихий Валькирии, я чувствовала себя побитой собакой. Высвободившись из рук Регины, ввалилась в душевую и, уставившись невидящим взглядом в огромное зеркало, опустила саднящие руки в бадью с водой. Она кусала раны – магия Карины не прошла без следа – но все равно приносила облегчение.
***
Она подошла и обняла, прижавшись грудью к моей спине. Я должна была спросить, почему она не присоединилась ко мне, но не спросила. Даже была рада, что ей это не пришло в голову – Ольга была самой молодой, самой неумелой из нас, ей бы досталось куда больше. Собственно, это неумение и выводило из себя наших неудавшихся насильниц, троицу имени Карины. С момента появления Ольги, они всячески ее третировали, а апогеем стало то, что произошло сегодня в предбаннике.
– Спасибо, – прошептала она на ухо.
– Не за что, – ответила я, оттирая пальцами спекшуюся кровь.
– Ты такая… такая…
– Я никакая, – пожала плечами, только сейчас обратив внимание на то, что нахожусь в душевой в одном поддоспешнике (льняном комбинезоне) и ботинках. – Ты мне нравишься, Оля, разве я могу не вступиться?
Ах, моя чертова прямота… Когда-нибудь она меня погубит… Я вынула руки из бадьи, и Ольга тут же протянула махровое полотенце.
– То есть, ты хочешь меня? – спросила она, отойдя на несколько шагов.
– Да, – ответила я, глядя на нее. Это была правда, кстати: ее хрупкая фигурка даже снилась мне ночами, и вряд ли те сны могли бы кому-то показаться приличными… – Но брать тебя силой не хочу. Вообще не понимаю этого…
– А вот они хотели… – она подошла, коснувшись грудью. Я чувствовала это прикосновение, чувствовала, как ее грудь вздымается – вдох-выдох. – Я не хочу так, понимаешь?
– Понимаю, – сказала я, но она не слушала:
– Я хочу сама выбирать, понимаешь? Да, я слабее вас всех, – она закрыла мне рот горячей, сухой ладошкой, не давая возразить, – Но я хочу сама!
– Была бы слабой – не взяли бы в Валькирии, – попыталась вставить я, хотя, если честно, меня саму удивляло, что Оля делает в нашей компании. Она была слабее двух третей известных мне мечников.
– Много ты понимаешь, – она посмотрела исподлобья, а затем вдруг приподнялась на цыпочки и поцеловала в губы. Это было неожиданно. Нет, я отнюдь не была нецелованной – мечники узнают о физической стороне любви намного раньше гражданских, но ее поцелуй впечатлил меня. Оля была предельно искренней – она отдавалась во власть моих губ, но при этом сама брала мою ласку. Прижималась ко мне, а я чувствовала ее грудь, живот, бедра, и испытывала волнение, неизведанное ранее.
