— Ты прекрасно знаешь, что я тебя не понимаю! — рассвирепела Либби.
— Нет? Меня зовут Педро Костелло. А тебя?
Разозлившись, Либби думала только о мести.
— Либби Макферсон, — наконец ответила она.
Мальчик отвесил галантный поклон. Между ним и его дядей не было ни малейшего сходства. Педро был небольшого роста, смуглый, и выражение его глаз выдавало страстный, взрывной характер, что было так чуждо Джонатану Хоупу.
— Сеньора? Сеньорита? — спросил он, ослабив веревку и подходя к Либби. Отвесив очередной поклон, Педро помог ей встать и теперь рассматривал ее темными глазами, в которых сверкало изумление.
Либби слегка покраснела.
— Сеньора, — выдавила она.
— Сеньора, — медленно повторил мальчик, откинул голову и захохотал.
— А вообще-то тебя это не касается! — вспылила Либби.
Педро так смутился, что Либби сжалилась над ним.
— Не обращай внимания. Не знаю, как я смогу обучать тебя, если мы не понимаем друг друга.
Педро, нахмурившись, так уставился на нее, что она засомневалась в его нормальности.
— Я еще заставлю тебя просить прощения! — пригрозила Либби.
Педро победно улыбнулся, вскочил на лошадь, взмахнул лассо над головой и с дикими криками и смехом исчез среди камней.
Либби отряхнула брюки. Веревка натерла ей руки, и она сомневалась, что в ближайшем будущем сможет безболезненно сесть. Либби осторожно потянулась, недоумевая, почему дядя так распустил мальчишку. Сначала она решила обо всем ему рассказать, но потом подумала, что такой поступок вряд ли поможет ей сблизиться с Педро. Правда, ей было все равно, полюбит он ее или нет. Просто, не наладив добрых отношений, будет нелегко учить его игре на пианино. Либби пришла к выводу, что самое время поставить мальчишку на место.
Когда она вернулась домой, ее гнев еще не остыл. Услышав ее шаги, Сансури поспешно вышла на крыльцо.
— Вот ты где! — воскликнула Либби. — В этом доме есть учебник испанской грамматики?
Сансури безмолвно уставилась на нее.
— Ты говоришь по-испански?
— Немного.
— Научишь меня? Правда, мне понадобится и грамматика. Если в этом доме нет учебника, то я куплю его, даже если мне придется ехать за ним в саму Испанию!
Сансури нервно улыбнулась:
— В Мексике тоже говорят по-испански.
— Знаю! — отрезала Либби. — Я только что имела удовольствие встретить человека, который не знает ни слова по-английски. Так что мне придется учить испанский.
— Но…
— Где у вас книги? — перебила Либби.
Сансури поспешила в столовую и принялась рыться на полках.
— Вот, — робко произнесла она, подавая Либби довольно потрепанную книжку.
— Благодарю. — Либби уселась за стол и с мрачным видом принялась изучать страницы. — Я ему покажу!
Сансури предпочла молча ретироваться. Похоже, у этой новой миссис Хоуп непростой характер, да еще длинный уродливый шрам на левой руке, которого она почему-то стыдится…
Когда Джонатан вошел в комнату, Либби приветствовала его по-испански.
— Почему вдруг испанский? — удивился он.
Либби на секунду замешкалась.
— Я решила, что это будет полезно. Ведь рядом мексиканская граница.
— Тебе не кажется, что это пустая трата времени?
— Мне кажется, что это необходимо.
Джонатан предпочел сменить тему:
— Прости, что ушел вот так сразу. Надеюсь, ты не скучала?
Либби покачала головой:
— Я осмотрела окрестности. Была в конюшне, но Чжо Ли отказался дать мне лошадь без твоего разрешения, тогда я дошла до главных ворот и вернулась обратно.
— Ясно. Что ж, обширная программа. Так ты ездишь верхом?
— Ездила в детстве. И очень хотела бы попробовать опять!
— Попробуешь, — улыбнулся Джонатан.
Во дворе Сансури накрывала стол к ужину. Солнце уже село, и в воде бассейна отражалось хрупкое пламя свечей, отбрасывая причудливые тени на стены. Индианка отправилась в столовую за серебряной посудой, напомнив, что ужин скоро подадут.
— Пойду переоденусь, — лениво протянул Джонатан.
Либби удивилась. Она и подумать не могла, что здесь принято переодеваться к ужину.
— Я тоже должна последовать твоему примеру?
Джонатан улыбнулся:
— Ты выглядишь очаровательно.
— Дело не в этом, — сухо отрезала Либби.
— Вечерами мы обычно переодеваемся. Это необходимо, если ты весь день занимался с коровами.
Либби с грустью заметила, что ее брюки после сегодняшнего приключения пропылились. Она остановилась на простом белом платье, надев к нему золотистые босоножки и пояс. К несчастью, короткие рукава давали возможность лицезреть красные полосы, оставшиеся на ее руках. Либби решила набросить на плечи белую шаль в золотистых крапинках, надеясь, что никто ничего не заметит. После этого вышла во дворик.
Увидев Либби, Педро слегка встревожился, но, когда понял, что она не собирается ни о чем рассказывать, сразу же приободрился.
— Это правда, что ты сегодня утром вышла замуж за Джонатана? — спросил он ее на превосходном английском.
Либби задумчиво прикусила губу.
— А тебе не по душе новая тетя?
Педро удивился:
— Почему?
Либби зловеще улыбнулась.
— Мне показалось, что ты был не очень уверен, — невинно произнесла она.
Педро побагровел, но сумел выдавить усмешку.
— Либби Макферсон. Кажется, я где-то уже слышал это имя.
— Она больше не Либби Макферсон, — вмешался дядя. — Теперь она Либби Хоуп. Миссис Либби Хоуп.
Глаза Педро озорно сверкнули.
— Не забывай об этом, тетя Либби.
Теперь смутилась Либби. Она не ощущала себя замужней женщиной, и ей не хотелось расставаться со своим именем.
— Ненавижу, когда меня называют тетей! — пожаловалась она. — Просто Либби.
Джонатан улыбнулся, прямо как на той фотографии, и Либби затаила дыхание. К счастью для нее, в этот момент Чжо Ли поставил перед ними огромное блюдо с мясом и овощами, дав ей возможность немного собраться с мыслями.
И только после ужина, когда Либби направлялась к себе в комнату, ее вновь посетило это странное чувство. Как бы там ни было, сегодня утром она стала женой Джонатана Хоупа и только теперь начала переживать насчет того, что будет дальше. Должно быть, она сошла с ума, но теперь невозможно что-либо изменить.
Сансури уже выложила на постель ночную рубашку и халат, поставила около нее шлепанцы. Либби начала медленно раздеваться, но потом ее вдруг охватил ужас. Она поспешно приняла душ, почистила зубы и нырнула в постель с намерением почитать книгу. Но была так взволнованна, что не могла прочесть ни строчки. Каждый шорох заставлял ее вздрагивать, Либби напряженно прислушивалась, не идет ли Джонатан.
