Либби поежилась.
— Знаешь, мне почему-то не хочется об этом говорить. Почему бы тебе не искупаться?
Педро с готовностью согласился, оставив Либби наедине с ее мыслями. Она никак не могла понять, зачем Джонатан Хоуп привез ее на ранчо. Либби вздохнула, мечтая излить свое беспокойство в музыке.
— Почему ты не поплаваешь со мной? — со смехом спросил Педро.
Либби вскочила.
— Подожди, я сейчас!
Через мгновение она уже облачилась в купальник и нырнула в воду. Либби почти сразу же поняла, что ей не стоит пытаться обогнать Педро, потому что он плавал намного быстрее ее. Утомившись, она села на бортик бассейна и принялась любоваться тем, как он резвится в воде, словно дрессированный морской котик. Но вскоре Педро уселся рядом с ней.
— Я рад, что ты приехала к нам. Вчера меня это разозлило, потому что меня никто не предупредил. Но сегодня я рад!
Либби не могла с ним согласиться. Она чувствовала себя, словно бабочка, вылупившаяся из кокона.
— Знаешь, иногда приятно просто ничего не делать! — призналась она и покраснела.
Педро согласно кивнул:
— Моя мама говорит то же самое, когда приезжает сюда.
Либби рассмеялась:
— Хочешь еще поплавать?
Педро молча поднялся и нырнул в бассейн, через минуту вновь появившись над водой. Не успела Либби опомниться, как он схватил ее и утащил в бассейн.
— Ты как моя мама! — смеялся он.
Джонатан вернулся к обеду. Его одежда, лицо и руки были слегка запорошены красноватой пылью.
— Я присмотрел для тебя подходящую лошадь, — сообщил он Либби. — Красавица и к тому же горячая! Хочешь взглянуть?
Либби удивилась, что Педро не пошел с ними. Ее волосы еще не обсохли, и она надеялась, что Джонатан не заметит, что без макияжа она похожа на школьницу. Либби казалось, что он предпочитает зрелых и утонченных женщин, а она выглядела очень юной, ранимой и неуверенной в себе.
— Нравится? — усмехнулся Джонатан.
Сняв со стены конюшни уздечку, он надел ее на кобылу и осторожно вывел лошадь на улицу. Либби не знала, что ответить. Она так давно не ездила верхом. Глядя на лоснящуюся каштановую шкуру, Либби старалась не замечать, что кобыла нервно задрожала при виде новой хозяйки.
— Ты ведь ее не боишься? Если да, то она это почувствует. Она и сама боится за двоих!
— Конечно, нет! — храбро ответила Либби.
— Никому не позволяй садиться на нее. Ясно? У Мэри тяжелая рука, да и моя сестра не лучше!
— Откуда ты знаешь про мои руки? — с интересом спросила Либби.
— Кстати, пианино уже привезли в Рэттлснейк. Завтра оно будет здесь, — мимоходом бросил Джонатан.
Глаза Либби засияли.
— Тебе не следовало этого делать!
— Почему нет?
— А что, если я скоро уеду? В конце концов, моя рука может прийти в норму.
— Ты все равно останешься моей женой, — напомнил Джонатан.
Либби отвела глаза.
Джонатан улыбнулся:
— Кажется, об этом ты не подумала.
— Нет.
— Ничего, со временем привыкнешь. Ты уже слышала, как играет Педро?
Либби покачала головой:
— Тебе ведь прекрасно известно, что Педро не играет на пианино!
— Разве это важно?
— Конечно! Я думала, что должна учить его. Я не имею ни малейшего представления о гитаре. Ты об этом не подумал?
— Подумал, но решил, что ты сможешь составить свое мнение…
— Обыватель! — с ужасом прошептала Либби.
— Хочешь сказать, что с твоим богатым опытом ты не сможешь его ничему научить?
— Кое-чему смогу. Но в объявлении ты указал столько требований…
Джонатан нахлобучил шляпу на затылок и задумчиво уставился на Либби:
— Мне кажется, мальчишка тебя обманул! Он разучил аккорды, едва научившись ходить.
Либби разъяренно уставилась на него, но тут же вспомнила, что еще не слышала, как Педро играет. С трудом подавив раздражение, она повернулась к лошади. Это было действительно красивое животное: каштановая шерсть, кремовые грива и хвост.
— Как ее зовут? — спросила Либби и вспыхнула. — Я даже не поблагодарила тебя. Огромное спасибо…
Оглушительный хохот Джонатана не дал ей договорить.
— Поблагодаришь, когда испытаешь ее!
— Но я, правда очень признательна! Никто никогда не дарил мне ничего подобного.
— Что, ни разу?
Либби покачала головой:
— Это такой дорогой подарок.
— Если хочешь, считай его моим свадебным подарком, — отмахнулся Джонатан.
Либби дрожащей рукой провела по шее лошади.
— А я тебе ничего не подарила.
— Когда мне что-нибудь понадобится, я тебе напомню.
— Хорошо. Кстати, спасибо и за пианино.
Джонатан опять начал хохотать:
— Похоже, тебе не терпится сесть за него?
— Если ты против, я не буду играть, когда ты дома, — быстро пообещала Либби.
— Думаю, я привыкну. И потом, я не хочу всю жизнь оставаться обывателем.
— Что ж, когда надоест, ты всегда можешь попросить меня прекратить!
— Если посмею!
Либби задумчиво наморщила нос.
— Мне кажется, ты посмеешь сделать многое, — произнесла она почти шепотом.
Вдалеке послышался шум мотора. Темнокожий ковбой с широкой ухмылкой на лице надавил на гудок.
— Вы только посмотрите, что у меня тут! — крикнул он Либби. — Чтобы втащить его в дом, понадобится не один человек.
Но Либби не могла ждать и принялась дрожащими руками распутывать веревки, которыми было перевязано пианино. Работники с трудом вытащили его из кузова грузовика и опустили на землю. Либби вскрикивала каждый раз, когда ей казалось, что мужчины вот-вот поцарапают дерево. Ей не терпелось самой испробовать инструмент. После долгих усилий пианино все-таки внесли в гостиную, и Джонатан распорядился прикрутить его к полу посередине комнаты. Сансури бережно стерла с крышки пыль.
Наконец приготовления были закончены. Чжо Ли нашел для Либби подходящий табурет. Все собрались вокруг и приготовились слушать, еле заметно хмурясь, словно не были уверены, что поймут музыку.
Либби пробежала пальцами по клавишам. Ее привычное ухо с легкостью уловило, что пианино недавно настраивали. Либби сыграла несколько отрывков, а потом остановилась на «Патетической сонате» Бетховена, решив, что все присутствующие знакомы с ней. Либби с облегчением заметила, что может почти так же свободно играть левой рукой. Вскоре она позабыла обо всем на свете. Работники, поборов смущение, внимательно слушали и довольно улыбались. Джонатан сидел на своем привычном месте, полузакрыв глаза. И только когда в комнате появился Педро и стал тихо подыгрывать на гитаре, Либби очнулась и опустила руки, опасаясь, что всем наскучила.
