запиваю его пивом.
– Этот человек опасен, – обратилась я к друзьям.
– Кто будет пить текилу? – спросил Дима.
– Текилу будут пить консерваторы, верные мужья и чрезмерно опытные женщины. А веселая молодежь пьет мартини, шампанское и мартини с шампанским, водку и коктейли с водкой, – дурачится Миша.
– Коньяк. Виски. Ром… – перечисляет Дима.
– Человек – это не то, что он ест, а то, что он пьет.
– Нет. Как пьет, – поправил меня Дима.
– Нет. «Как» – это не определяющий признак. Скорее сиюминутное настроение и наличие опыта. А вот «что» – это его выбор.
– А что вы скажете в ситуации, когда выбора нет, и приходится пить, что осталось? – спросила Наташа.
– Тогда уже все пьют одинаково, – улыбнулся Равшан.
– Как свиньи, – уточнил Миша.
Когда Равшан отправился к бармену за напитками для меня и Наташи, я тихо сказала:
– Ах, если бы он не сказал про пиво… Он убил во мне нежное чувство. Как жаль. Я уже готова была влюбиться в него как школьница.
– Это было видно, – ответила мне Наташа. – У тебя был разочарованный вид.
Мы посмеялись. Равшан вернулся за столик, придвинул к нам бокалы.
– А знаете, что хозяин этого кафе – грузин. Дмитрий Николаевич. Мой друг, музыкант, был у него на собеседовании. Здесь скоро будет каждый вечер живая музыка. На прослушивании группы сказал: «Ребята, давайте зажгем!». Слушал ребят долго, курил дамские сигары…
Наташа задумчиво смотрела на руки Равшана. Я проследила ее взгляд – она смотрела на его безымянный палец, на обручальное кольцо.
В какой-то момент мы с Равшаном остались вдвоем.
– Равшан, ты кем хочешь быть в жизни? – спросила я.
Равшан немного подумал.
– Знаешь, трудный вопрос – ведь по сути это вопрос о смысле жизни. Хочу быть развитым в профессиональном плане, более трудоспособным, добиться поста, который бы давал удовольствие от работы и неплохие деньги. Иметь хорошую семью с двумя детьми. А ты?
Пока я обдумывала ответ, к столику вернулись и Дима, и Миша, Наташа и Катя. Не хотелось говорить серьезно, поэтому я ответила:
– Мне иногда хочется быть газонокосильщиком. Где-нибудь в Италии.
Равшан рассмеялся.
– А ты в этом плане! Я бы с удовольствием бы был владельцем небольшого кафе-бара, по выходным бы стоял за стойкой, общался с людьми. Я со студенчества мечтаю о кафе. «Jerboa Underground».
– Почему газонокосильщиком? – спросил меня Миша.
– Устала быть ответственным сотрудником. Хочу быть свободной. Хочу наслаждаться видами зеленых холмов и запахом свежескошенной травы.
– Ну а ты понимаешь, что газонокосильщики не очень много зарабатывают? Даже в Италии, – сказала Катя, многозначительно подняв брови.
– На бутылку вина, кусок сыра мне хватит, а что еще надо?
– Тебе надо в отпуск, – сказала Наташа.
– Нет, вы не понимаете, мне иногда хочется заниматься совершенно другим. Просто физическим трудом. Просто косить траву.
– Можно было бы все бросить, конечно, и начать стричь газоны, – задумчиво произносит Дима. – Если я не был бы уверен, что это мне не надоест через месяц-другой: и зеленые холмы, и запах скошенной травы. Слишком уж это элементарная работа. Я убегу от такой работы. Ты, Юль, тоже.
– Возможно, но уже тогда мое лицо загорит от солнца, Дим, и волосы выгорят, и я надышусь воздухом. И однажды ты позовешь меня: «Юль!», я повернусь, и ты увидишь в моих глазах… зеленую свободу!
Все за столом на меня очень странно смотрели.
– Ты действительно хочешь этим заниматься? – мягко, словно у больного ребенка, спросил Дима.
Я кивнула.
– Юль, а если бы у тебя был свой дом и большая зеленая лужайка, и ты могла бы ее косить в любое время, тебе бы этого хватило? – спросил меня Дима.
Я подумала.
Немного не то. Это уже просто обязанность. Как будто пылесосишь, что ли. Но можно попробовать.
18 марта
На следующее рабочее утро мне позвонил Равшан.
– Мне дали аванс, – сказал он.
– Предлагаю все потратить.
– На тебя?
– На удовольствия, – отвечаю.
– Твои? – и голос такой теплый-теплый. Чувствовалось, что он улыбается.
– Можешь на мои, – говорю я. – Но я не настаиваю.
– Какие планы на вечер?
– Никаких пока.
– Как это никаких?
– Что это ты так удивился? – спрашиваю.
– Мне казалось, что ты идешь в кафе с хорошим мужчиной, – сказал он, и я снова почувствовала, что он улыбается.
– Кто такой?
– Не знаком лично, но наслышан, – ответил Равшан.
– Равшан, я поражена твоей информированностью. Думаю поставить некоторых приближенных на контроль.
– Поставь, – снова улыбнулся в трубку Равшан. – Встречаемся в восемнадцать пятнадцать на первом этаже у выхода.
Итак, этим хорошим мужчиной, с которым я иду вечером в кафе, оказался сам Равшан. На улице самое начало весны – промозгло, сыро.
– На пятом курсе меня пригласили поработать продавцом в маленький книжно-видео магазин, он очень маленький, может быть около двадцати квадратных метров, но точно не больше, – рассказывает Равшан по дороге. – Там продавались видео из серии "Другое кино", кино без границ, классика кинематографа – Феллини, Бонюэль, Пазолини… Продавались книги – Маркес, Борхес, Гессе, Миллер и так далее, никакой устиновой-толстой и им подобных. Очень интересно было. Туда мало заходили простые обыватели, в основном такая, продвинутая публика. Хозяева магазинчика – два парня, были знакомы с клубным музыкальным движением города. Было прикольно с ними работать, общаться по литературе. Помню, забрел как-то странного вида крендель, и спрашивает "о, а чо это?" и указывает на Ефремова. Я объяснил, он захотел купить, и дает деньги, я спрашиваю, какую книгу (там была целая серия). Он отвечает: "а чо парицца то, давай эту", и наугад тыкает, не читая аннотацию.
– А зачем он интересно книгу покупал? – спрашиваю я. – Рыбу заворачивать?
– Нет, он взял почитать, у него в глазах был интерес.
– Тебе нравилось там работать?
– Да, очень. Я люблю поболтать и делать умный вид. Представь: приходит милая и симпатичная девушка, вроде тебя, и смотрит на полки. И тут появляюсь я… Иногда даже получалось взять номер телефона!
Равшан смотрит на меня и широко улыбается.
– Что ж, это неплохие результаты, – говорю я и тоже улыбаюсь.
– Смею похвастаться, я смог поднять продажи.
– Ты молодец…
Мы зашли в «Кофе Хаус». Равшан заказал кофе, я – горячий шоколад. Мы сидели на высоких стульях, за стойкой, за которой было стекло, а за ним – самое начало Невского проспекта. Равшан достал из портфеля ноутбук, показал мне свои фотографии. Мы заказали еще по чашке шоколада.
– Я сейчас подумал, если у меня сорок братьев и сестер двоюродных, и если они хотя бы по трое детей заведут… Мда…
– Сорок братьев и сестер? – изумилась я. – Вот это семья!
– Чтобы всех запомнить, надо называть
