4
– Элизабет, – простонала Джессика, наклоняясь, чтобы подтянуть новые шелковые носочки. – Мы никогда не догоним Кена, Уинстона и остальных ребят, если ты будешь продолжать это читать и перечитывать! Ты что, хочешь идти на озеро Секка пешком?
Элизабет рассмеялась, взглянув на отпечатанные ею сегодня на машинке финальные строки для колонки «Глаза и уши». Колонка завершалась словами: «Друиды» по-прежнему говорят о песенном конкурсе. Сможем ли мы прямо сейчас обнаружить среди себя нового сочинителя песен?»
– Я готова, – сказала она сестре, захлопывая тетрадь.
Был пятничный день, и двойняшки должны были встретить на автостоянке у школы большую группу одноклассников – Кена, Уинстона, Диди Гордон, Инид, Роджера Пэтмена, Оливию Дэвидсон, – чтобы рассесться по машинам и отправиться на озеро Секка. В этот день проходила игра в софтбол, которую ежегодно организовывали мистер Коллинз и мистер Яворскн. Играли не все, но все получали удовольствие, проводя послеобеденное время на солнце посреди прекрасных полей, окружающих сверкающее озеро. Элизабет, как и Джессика, с нетерпением ждала это.
– Эй! – через несколько минут окликнула двойняшек Инид, подбегая к ним на стоянке. – Мы все волновались, где вы застряли. Мы не хотели уезжать без нашей любимой первой разыгрывающей!
Элизабет взяла Инид под руку.
– Боюсь, моя спортивная рука немного заржавела, – печально сказала она. – Она износилась от ожесточенного переписывания заново колонки «Глаза и уши»!
– Она бы никогда не закончила, – проворчала Джессика. – И что еще хуже, она написала лишь одно-единственное предложение про самую главную новость!
– Так вот что тебя мучает, – рассмеялась Элизабет. – Насколько я понимаю, эта новость – эстафета «Качаемся без перерыва»?
– А что же еще? – обиженно заявила Джессика. – Главное событие года, – пожаловалась она Инид, – а наш суперрепортер практически игнорирует его.
– Я целиком за эстафету, Джес, – сухо сказала Элизабет, – но, откровенно говоря, восемь девочек и одно кресло-качалка не тянут, по-моему, на главное событие года. Кроме того, – хихикнула она, – вы, по-моему, и без меня достаточно все разрекламировали. В одном только главном фойе, кажется, вывесили тридцать плакатов!
Джессика надула губы.
– Восемь девочек и одно кресло-качалка, – угрюмо повторила она. – Так ты это называешь? – Ее глаза-капли потемнели, когда она повторяла слова сестры. – Для твоего сведения, администрация разрешила нам устроить танцы в спортзале с восьми до одиннадцати в субботу, а «Друиды» согласились играть. И мы договорились, что учителя будут по очереди следить за порядком. Это может стать главным событием всего семестра!
Инид и Элизабет обменялись взглядами.
– Джес, я считаю, что эстафета – это прекрасная идея, – примирительно сказала Элизабет. – Правда. Ты же знаешь, что я поддержала ее с самого начала! А теперь, когда ты уговорила выступить «Друидов», успех гарантирован! Я просто не была уверена, что это те новости, которые нужно выделять в моей колонке, вот и все.
Джессика, похоже, несколько смягчилась.
– Это действительно будет здорово, – сказала она, предвкушая успех. – Все мы будем качаться по часу. Нас восемь человек, это значит, что каждая будет качаться по три раза. Единственное, когда будет не здорово, – посреди ночи, но во всяком случае мы сможем поддерживать друг друга.
Инид рассмеялась и пошутила:
– Это действительно понадобится в три часа утра.
К этому времени они уже подошли к группе, собравшейся на краю автостоянки.
– Какой замечательный день для игры в софтбол! – говорил в это время Кен Мэтьюз, довольно глядя на безоблачное небо.
– Поехали! – воскликнула Джессика. – Хочу добраться до озера Секка, чтобы начать собирать взносы на следующую субботу. – Она многозначительно посмотрела на стоящих рядом. – Я уверена, что вы все обязуетесь внести по доллару за час, не правда ли?
– Ты что, с кресла упала? – пошутил Уинстон, не обращая внимания на раздавшиеся вокруг стенания.
– Разве ты не знаешь, что каламбур – самая примитивная форма юмора? – сверкая взглядом, уколола Уинстона Инид.
– Дайте ему время, – парировала Джессика, – и я гарантирую, что он придумает что-нибудь еще более примитивное!
Элизабет почти не обращала внимания на это добродушное подшучивание друзей, которые спорили о том, в каких машинах ехать. Ее глаза разглядывали происходящее в нескольких метрах от нее, рядом с серебристым микроавтобусом, принадлежавшим Максу Делону, ведущему гитаристу «Друидов». Гай Чесни оживленно разговаривал с Линн Генри, выразительно жестикулируя при этом. Линн, похоже, внимательно слушала.
«Какая же разница», – думала Элизабет.
В первый момент она едва признала Линн – насколько другой делала ее улыбка!
Элизабет поняла, что Линн явно было весело. И она опять удивилась тому, что же за человек скрывался за обычно угрюмым выражением лица этой девушки.
С улыбкой на лице и искрой в глазах Линн Генри на самом деле была почти красивой!
– Ты правда не хочешь играть? – неуверенно спросила Линн, стоя в тени огромного дуба рядом с бейсбольным полем и нервно крутя в руках кусочек листа, который она подняла с травы.
Гай покачал головой.
– Я не такой уж спортсмен, – признался он. – Может, лучше посидим немного и посмотрим?
– Хорошо, – ответила Линн, чувствуя себя несколько ошеломленной.
Она до сих пор не верила, что в самом деле приехала на озеро Секка с Гаем. Когда он спросил ее, хочет ли она ехать с ним, она ушам своим не поверила. У Гая не было машины – он несколько месяцев назад продал свой универсал, – но он сказал, что у Макса в микроавтобусе полно места и тот возражать не будет. И Макс действительно не возражал: микроавтобус был так набит, что один человек погоды не делал.
Замечательным было то, что по дороге в парк Линн нисколько не волновалась. Атмосфера в микроавтобусе была такой легкой и непринужденной, что она совершенно свободно себя чувствовала. Поздоровавшись, никто больше не заговаривал с ней, но ее это устраивало. Ей хотелось просто наблюдать за «Друидами», слышать каждое произносимое ими слово. «Друиды» всегда были ее главными героями. Линн знала все их песни и иногда, играя на гитаре, представляла себя Даной Ларсон – стройной модной блондинкой, которая была солисткой группы.
Теперь, однако, члены группы разбрелись, и она осталась наедине с Гаем. К ней вернулась ее обычная неуклюжесть, и она опять почувствовала себя скованной и несчастной.
Но Гай, похоже, не замечал ее стеснения. Плюхнувшись на мягкую траву, он с удовлетворением наблюдал за происходящим на поляне.
