Старше всех детей, он завязал прочные приятельские отношения со всеми ними. Но особенно сблизился с Джейкобом и Девлином. Аннелиз была единственной, с кем Сэм держал дистанцию. По-видимому, она будет всегда винить его в их противостоянии. А сейчас он желал завоевать ее, но что будет потом? Если их романтическая связь завершится, между ними начнется без малого третья мировая война, которой не будет конца…
Вздрогнув, он вошел в дом.
Аннелиз успела прочесть заметки бабушки, но Сэма все не было. Она положила полено в камин, а затем отправилась в свою комнату, чтобы распаковать вещи.
Во всем доме стояла заботливо сохраненная антикварная мебель. Разложив вещи в узком шкафу и почти во всех ящиках комода и шкафа, Аннелиз откинула покрывало на кровати и положила на нее ночную рубашку и халат. Красивые шелковые вещи были пропитаны холодом. Ей следовало предвидеть, что придется спать в холодном помещении в разгар зимы.
Проходя мимо зеркала с волнистыми разводами, она остановилась и посмотрела на свое отражение. Как ее воспринимает Сэм? Считает ли неловкой и обезумевшей от любви молодой женщиной?
Вспоминая ужасный момент из прошлого, Аннелиз не просто смутилась. Ей стало обидно. Да, она действительно была слишком настойчивой, не обращая внимания на чувства других людей. Более опытная женщина, получив отказ Сэма, отстала бы от него. Но Аннелиз так и не смогла его забыть…
— Уже расположилась? Тебе что-нибудь нужно?
Сэм непринужденно стоял в дверях — само очарование и харизматичность. Его голова почти касалась верхнего дверного косяка. Внезапно маленькая восхитительная спальня показалась Аннелиз крошечной.
От страха сдавило горло. Не хватало еще, чтобы он увидел, какие чувства у нее вызывает!
Аннелиз откашлялась:
— Пойду-ка я спать. Спокойной ночи.
Он взглянул на часы:
— Только половина девятого, Аннелиз.
— О! — А она не привезла хотя бы одну книгу! — Сомневаюсь, что здесь есть Интернет.
Он усмехнулся:
— Ты шутишь? Бабушка и дедушка идут в ногу со временем, но наотрез отказались от компьютера. Хотя я настаивал. Было бы намного проще связаться с ними теперь, пока они во Флориде. Но у тебя есть телефон, и ты можешь проверить электронную почту, пока из-за погоды не нарушилась связь. — Он помедлил, переминаясь с ноги на ногу, а затем криво усмехнулся: — Если ты не очень устала, я готов кое-что тебе показать. Только надень пальто или свитер, потому что придется подняться на третий этаж.
Аннелиз медленно кивнула.
— Хорошо. — Она надела мягкую замшевую куртку. — Я готова.
Она последовала за Сэмом по лестнице и остановилась, когда он, отыскав ключ на связке, отпер довольно низкую дверь. Войдя в помещение, она вдохнула запах пыли и старых бумаг.
Сэм включил лампочку, подвешенную к стропилам. Помещение оказалось размером с полдома. Здесь стоял жуткий холод — штормовой ветер свирепо хлестал по фронтонам.
Аннелиз переступила с ноги на ногу, обхватив себя руками за талию:
— Ну и погодка!
Сэм улыбнулся, глядя на нее через плечо, и у нее задрожали колени.
— Иди за мной. — Он провел ее вдоль стены на чердак, в котором прежде, по всей видимости, была комната. — Я думаю, давным-давно здесь жила прислуга.
На стене чердака сохранились старые обои.
Аннелиз наклонилась, чтобы рассмотреть их в тусклом свете:
— Елки-палки, Сэм! Они настоящие?
— Елки-палки?
— В новом году я перестаю нецензурно ругаться.
— Ага. — Сэм стоял так близко, что она слышала чистый запах его тела.
Она упрямо смотрела на стену.
— Реставраторы это видели?
Сэм вытащил небольшой фонарик из кармана брюк и протянул ей:
— Нет, но по плану здесь не предусмотрено никаких изменений. Ты единственная, кто заинтересовался.
Она осветила край выцветших обоев. Когда-то они были ярко-желтыми, а сейчас россыпь мелких цветов едва виднелась на кремовом фоне.
— Здесь несколько слоев обоев, да?
Она почувствовала, как он кивнул:
— По меньшей мере еще три слоя. Я думаю, мы могли бы срезать несколько кусков, и ты бы их рассмотрела.
— Охренительно! — Аннелиз хлопнула ладонью себе по губам, и Сэм рассмеялся. — А внизу есть такие обои? — Она хотела отвлечь внимание Сэма от своего сквернословия.
— Если и были, то сейчас на их месте гипсокартон и современные обои. Но бабушка обрадуется, если ты разыщешь обои такой же расцветки и ими обклеят хотя бы одну комнату. Будет некая связь с прошлым.
— Я попробую. Но с какой стати они обклеивали обоями комнату для слуг?
— Я думаю, обои защищали от ветра. До появления хороших кровельных материалов ночевка здесь была такой же, как под открытым небом.
Хмыкнув, Аннелиз попыталась собраться с мыслями. Она и Сэм стояли плечом к плечу. Казалось, он сознательно внедряется в ее личное пространство…
Ее сердце учащенно колотилось. Сейчас ей было совсем не холодно, но она все-таки притворилась, что дрожит.
— Я вернусь сюда, когда будет лучшее освещение.
— Я могу показать тебе еще больше сокровищ. Ветхие шелковые платья с турнюром и туфли со шнуровкой. Старинную военную форму. Коллекцию сабель и ружей. И бабушкино свадебное платье.
Аннелиз повернулась к нему лицом, гадая, что он сделает, если она поднимется на цыпочки и поцелует его.
— С этим можно подождать, согласен? Думаю, мне пора в кровать. Я устала.
Она передала ему фонарик, и он сунул его в карман. Ни один из них не двинулся с места.
— Аннелиз, я…
Она никогда не видела Сэма Эли неуверенным. Вдобавок он еще и хмурится?
Между ними росло сексуальное напряжение. Окажись рядом любой другой мужчина, Аннелиз поцеловала бы его. Но сейчас ее удержало неприятное воспоминание.
«Большинство парней предпочитают сами бегать за девушками».
Она резко повернулась, смущаясь и злясь на себя:
— Я закончила.
Три шага к двери — и свет погас. Споткнувшись, она упала на колени.
— Проклятье! — Боль пронзила ногу.
— Сядь спокойно. Не двигайся. — Сэм оказался позади нее и тихо выругался, когда что-то упало на пол с громким стуком.
— Что это было?
— Я выронил фонарик. — Сэм присел рядом, протянув ей руку в темноте. — Ты цела?
— Побита, но жива.
— Давай я помогу тебе встать. — Он обнял ее, и оба замерли.
— Сэм, — прерывающимся голосом произнесла Аннелиз, — ты схватил меня за грудь.
Он отпрянул от нее, как от ядовитой змеи:
— Извини…
Она на ощупь взяла его за руки:
— Тяни. — Морщась, Аннелиз медленно поднялась. — Ладно. Я пойду сама.
