— Что ж, если ты можешь сделать это деликатно, пожалуй, я не против. Ты ему можешь, например, намекнуть, что я неплохая хозяйка.
— И готовишь превосходный бисквит «Виктория»!
— Думаю, об этом он уже знает. — Она сморщилась. — Не слишком изысканно, да?
— Зато питательно.
Она снова засмеялась, хотя где-то внутри нее смех замер. Не слишком изящно, зато питательно — вот что можно сказать про Сайан Роуэн.
— Пожалуйста, бери еще бутерброды, — сказала она.
Барни взял бутерброд и, мешая сахар в чашке, сказал:
— А можно мне побыть в комнате Нелли еще час или около того?
— Это не моя комната. Скорее уж это я буду тебя беспокоить, а не ты меня. Иногда я включаю радио. А еще всем известно, что я передвигаю мебель туда-сюда.
Он усмехнулся:
— Это меня не будет беспокоить. Видела бы ты места, где мне приходится обычно работать.
— Что, там бывает шумно?
— Самого себя порой не слышу.
Наверное, там много отвлекающих моментов — Сайан не сомневалась в этом. Как, например, та девушка по имени Натали. Она спросила:
— А ты не собираешься звонить Натали?
— Как только приду домой. — Он имел в виду — когда вернется в салон. Джордж разрешил ему пользоваться своим телефоном, но наверняка Натали потерпит, пока он закончит работу. — Ты не возражаешь, если я заберу чай с собой и допью в той комнате?
— Конечно нет. Мне все равно надо шить занавеску.
— Очень символично, — сказал Барни. — Если все пойдет по плану, скоро Лэнгли начнет настаивать на том, чтобы между нашими комнатами установили дверь, запирающуюся с двух сторон.
— А Фиона мне это уже предлагала, — весело ответила Сайан.
Она слышала медленный негромкий стук пишущей машинки из соседней комнаты, пока допивала свой чай. Потом подошла к глиняной фигурке. У нее было нечто вроде лица, и теперь она сделала ей длинный носик, рот и брови, посадила фигурку на пятки и тихо про себя посмеялась над ней. Она не станет сминать ее, пусть сначала Барни на нее посмотрит. Теперь, когда он придал ей характер, сходство с живым человеком, вряд ли у нее хватит духу уничтожить ее.
В тот вечер она сшила занавеску, а Джордж принес болты и укрепил проволочный карниз. Теперь комната Нелли была отделена от спальни Сайан. Правда, если ее прежняя владелица захочет побыть в этом доме, наверняка она проскользнет и через несколько слоев полотна. Сайан лежала в постели и смотрела на штору в лунном свете, улыбаясь про себя своей маленькой шутке: она спрашивает у Нелл Гвин, как ей сделать так, чтобы Лэнгли Холлиз влюбился в нее. Нелли ничего ей не ответила, зато Барни подал идею, которая действительно могла сработать. Сайан продолжала улыбаться. «Девушка как раз мне по сердцу», — сказал Барни про Нелл. И если уж говорить о соперничестве, Натали не повезло — сама Нелл Гвин, ни больше ни меньше…
На следующее утро Лэнгли был уже внизу, когда Сайан вошла на кухню. Барни нигде не было видно, но Эмили, естественно, уже была на ногах. Пока Эмили наливала девушке чашку кофе, Лэнгли сказал:
— Барни, оказывается, работает в лавке Джорджа.
— А вы разве не знали, что он всегда раньше там работал? Он пишет в комнате Нелли.
— В чьей комнате? — нахмурился Лэнгли. — А, ты имеешь в виду эту заднюю комнату, где у них склад. Нет, я впервые об этом слышу.
Выражение лица Эмили говорило о том, что она тоже узнала об этом впервые.
— А почему он не может работать в своей комнате здесь, в доме? — спросил Лэнгли.
— Не знаю, — ответила Сайан. — А вы у него спрашивали?
— Он сказал, что в складской комнате вид из окна лучше.
— Вообще-то да. — Окно выходило на улицу и дальше — на крыши окрестных домов. Вдали открывалась довольно длинная перспектива, так как дом, где находилась лавка, был единственным трехэтажным зданием в деревне. А из окна Барни, как она сейчас вспомнила, было мало что видно.
— Надеюсь, он отдает себе отчет в своих действиях, — сказал Лэнгли. — Однако мне это кажется лишними осложнениями, при том что у нас в доме есть достаточно места.
Сайан, как обычно, подняла почту с коврика возле двери, когда заходила в салон. Теперь она передала письма Лэнгли, он просмотрел их и пересказал Сайан. Она сделала заметки по поводу двух писем, на которые нужно было ответить. Барни вошел, когда почта была аккуратно сложена у локтя Сайан и та доедала последний тост. Он поздоровался со всеми и потянулся за кофейником.
— Мы все тут пытаемся разгадать, почему ты предпочел работать в деревне, — сказал Лэнгли.
— Я же сказал тебе, мне там нравится вид из окна. — Барни посмотрел на Сайан и усмехнулся. Она быстро отвернулась, потому что его усмешка застала ее врасплох. Лэнгли должен быть совсем слепым, чтобы не заподозрить во всем этом какого-то двойного смысла.
Ей захотелось сказать, что она не имеет к этому никакого отношения, но ее слова только привлекли бы всеобщее внимание к ухмылке Барни, так что она торопливо спросила:
— Открывать магазин? Кстати, я принесла новую батарейку для нашего звонка.
— Спасибо, — сказал Лэнгли.
— Пока, — сказал Барни.
Сайан открыла магазин, заменила батарейку, потом взяла письма и прошла в студию. Она уже заканчивала печатать ответ на первое из них, когда подошел Лэнгли.
— Сайан, я знаю, мне не обязательно это говорить, но, пожалуйста, не относись слишком серьезно к тому, что говорит Барни, хорошо? Ему здесь быстро надоест, а ты очень привлекательная девушка, так что…
— Правда? — спросила она, улыбнувшись.
— Ну конечно.
Это уже был прогресс. Сайан сказала, скрывая свою радость:
— Уверена, что там, откуда он приехал, девушки много симпатичнее меня, а если бы он стал это отрицать, я бы ему ни за что не поверила.
Было видно, как Лэнгли сразу успокоился при этих словах, и Сайан весь остаток дня летала от счастья. Она почти закончила миниатюру и перед закрытием успела нанести еще одно розовое пятно на коня-качалку.
Вернувшись к себе, она села в кресло и какое-то время слушала стук машинки — в нем прослеживался какой-то странный, неровный ритм, умиротворяющий, похожий на хаотичное стаккато. Когда стук прекратился, ей даже стало его не хватать, и она заставила себя выпрямиться на стуле и подумать о том, что надо бы приготовить чай.
— Эй, там! — крикнул Барни.
— Да? — откликнулась Сайан.
— Ты в приличном виде? Можно мне войти?
— Да.
Он заглянул через занавеску:
— Как прошел день?
— Хорошо. Я почти закончила миниатюру, а Лэнгли предупредил меня на твой счет.
— Это уже кое-что.
— Я тоже так думаю.
