— Что за чушь! — храбро улыбнулась Анхела. — Это все неважно.
— Еще как важно, — не отступалась Эстрелья. — Я обидела тебя и разозлила Клайва! Вон он стоит в углу, туча тучей, и ни с кем словечком не перемолвится! Ты же веселишься так, будто это твоя последняя вечеринка!
Все верно, горестно подумала Анхела. А вслух сказала:
— Если Клайв до сих пор злится из-за невинного замечания, так стыд и позор самовлюбленному эгоисту! А что мне прикажешь делать? Броситься ему на шею и в слезах вопрошать, когда настанет и мой черед быть осчастливленной?
— Ты пробыла с ним куда дольше прочих, — мягко напомнила Эстрелья. О, сколько раз Анхеле уже приходилось слышать эту ненавистную фразу, фразу, недвусмысленно намекающую: конец уже близок. — Ведь это кое-что значит, не правда ли?
— Это значит, что я со своей «работой» отлично справляюсь, — цинично сощурившись, обронила Анхела. — Как думаешь, длинная выстроится очередь, как только узнают, что я снова «выставляюсь на продажу»?
Эстрелья в ужасе прикрыла рот ладонью. А в другом конце зала, у бара, Клайв, внимательно наблюдавший за этой сценой, задумался: что же такого сказала подруге Анхела?
Похоже, ничего хорошего. Эстрелья обвела взглядом зал и, встретившись глазами с Клайвом, смущенно потупилась.
Нет, ему это все не по душе. Очень не по душе. Неудачный выдался день, причем события развиваются от плохого к худшему, а он ничего не в силах сделать! Ну ладно, Анхела на него злится, избегает его как зачумленного. Сам виноват: незачем было вымещать на ней дурное настроение. Но Эстрелье она сказала что-то куда более важное, чем просто пожаловалась на его скверный характер. Жена его лучшего друга явно была потрясена.
Тем временем Эстрелья что-то взволнованно втолковывала собеседнице: видимо, предостерегала, что Клайв за ними наблюдает. Анхела обернулась, вызывающе сощурилась. Если бы взгляды обладали способностью убивать на расстоянии, Клайв наверняка рухнул бы бездыханным. Он коротко кивнул и поднес к губам бокал, давая понять, что ему все равно, ненавидит она его или нет.
Но это неправда. В том-то и состоит проблема! Даже сейчас, обмениваясь с ней враждебными взглядами через весь зал, Клайв чувствовал: Анхела воспламеняет его так сильно, что он все отдал бы за возможность увести ее куда-нибудь в укромный уголок и доказать ей искренность своих чувств!
Вот, собственно, почему он ведет сам с собою непрестанную войну. Его неодолимо влечет к Анхеле, причем всегда и везде, все двадцать четыре часа в сутки. Неважно, злится он или нет.
Так какого же черта добровольно отказываться от того, что ему жизненно необходимо? Но едва Клайв додумался до этой ключевой мысли, судьба, словно подгадав момент, нанесла ему удар ниже пояса, давая понять, что во взаимоотношениях с Анхелой решать дано не только ему.
У дверей возникла небольшая суматоха. Анхела обернулась, Клайв проследил ее взгляд… и похолодел. Там стоял Ренан Бенавенте собственной персоной!
При виде него прекрасное лицо Анхелы озарилось светом, восхитительные губы изогнулись в улыбке. И она устремилась навстречу Бенавенте, точно голубка — к гнезду.
Намеренно держась в тени, Клайв видел, как эти двое встретились, заулыбались, возбужденно заговорили, перебивая друг друга. Анхела положила ладони ему на плечи, Ренан Бенавенте обнял ее за талию — и губы их соприкоснулись в нежном поцелуе.
Это только приветствие! — яростно убеждал себя Клайв. Дружеское, ничего не значащее приветствие! Но он сам себе не верил. Что уж говорить об остальных! Разговоры разом смолкли, головы обернулись в нужном направлении: все почтенное собрание любовалось тем, как пассия Клайва Риджмонта с бесстыдной непринужденностью обнимает своего бывшего дружка.
Темноволосый, импозантный Ренан Бенавенте, возможно, и был десятью годами старше Клайва, однако в женщинах он, подобно Клайву, недостатка не испытывал. И — Dios mio! — с тех пор как Анхела ушла от него, по слухам, переменил их не одну.
Но эта женщина ныне принадлежит ему, Клайву! Она живет в его доме, спит в его постели, одевается на его деньги. Так что чувственные, карминно-красные губы, которые в данный момент нахально целует Бенавенте, — тоже его, Клайва, эксклюзивная собственность!
Первобытная ярость, подсказанная собственническим инстинктом, всколыхнулась в его груди. Больше всего на свете захотелось ринуться к дверям и силой растащить этих двоих, но Клайв, призвав на помощь силу воли, остался на месте. На них все смотрят — и ждут, ждут с присущей людям жестокостью, чтобы он выкинул нечто подобное, устроил отменную сцену, которую можно будет со вкусом обсуждать не один месяц…
А юбка у Анхелы, как назло, слишком короткая, ноги слишком длинные, и стройные лодыжки так сексапильно смотрятся благодаря высоким каблукам блестящих лаковых туфель! Не спланирована ли вся сцена заранее? Что, если Анхела нарочно выбрала это платье, зная, что Бенавенте тоже приглашен на вечер, и мечтая ему понравиться? Лифчика на ней тоже нет, вспомнил Клайв, видя, как два упругих соска четко обозначились под невесомым шелком в каком-нибудь сантиметре от широкой груди Бенавенте. Кто-кто, а Клайв отлично представлял, что происходит сейчас с ненавистным соперником! И каково это — сжимать Анхелу в объятиях!
Зная Анхелу, Клайв предположил, что и приличных-то трусиков она не надела. Он невольно опустил взгляд, высматривая предательскую линию резинки… и не нашел. Стало быть, на ней нечто сексапильнейшее и эфемерное, к чему молодая женщина так неравнодушна!
И в чем Анхела щеголяла исключительно ради него, Клайва. Видя, как длинные, чуткие пальцы Бенавенте легли на плавный изгиб ее бедра, Клайв воспринял это как личное оскорбление: как она смеет принимать столь интимные ласки этого человека! А мерзавец, видимо, считает себя вправе давать своим лапам полную волю!
В мысли Клайва ворвался тихий серебристый смех. Сдвинув головы совсем близко, эти двое увлеченно заговорили о чем-то, как если бы вести себя так на публике было вполне приемлемо и даже похвально.
Но это же вопиющее нарушение всех приличий! Кому, как не Анхеле, это знать. Держась настолько запросто с мужчиной, который, как известно всем и каждому, был ее любовником, прежде чем на сцене появился Клайв, Анхела выставляет себя дешевой потаскушкой, а его, Клайва, — полным идиотом!
Или она нарочно? Хочет дать понять, что Клайв — не один на свете?
Порой он ненавидел Анхелу. Ненавидел так сильно, что сам удивлялся: с какой стати его по-прежнему к ней адски влечет? Ведь эта женщина вообще не в его вкусе. Слишком молода, необразованна, вульгарна… и чертовски ветрена. Ишь вырядилась в полупрозрачные алые шелка — ни дать ни взять экзотический цветок! — в то время как респектабельные дамы одеты в строгие вечерние платья.
