тихо скулю в шарф, когда вижу на фотографии себя и Диму.
Это наше самое первое совместное селфи. Мы в том самом парке на нашей лавочке, где Дима сделал мне предложение. Зима, и скоро уже стемнеет. Я смотрю в камеру, а Дима обнимает меня со спины и целует в щеку. Я даже не знала, что он распечатал эту фотографию и поставил ее в рамку у своей кровати…
Я продолжаю горько рыдать, заглушая звуки шарфом, пока не слышу за спиной строгое:
— Вы кто?
Резко оборачиваюсь и вижу Олесю. Она прищуривает глаза, внимательно меня оглядывая, и зловеще выдает:
— Ты??
Быстро шмыгаю носом и вытираю слезы шарфом.
— Извини, что вошла без спроса в вашу квартиру. Я ищу Диму.
Кровь моментально отливает от ее лица. Олеся хватается рукой за дверной косяк, будто не может удержать равновесия. У нее начинает подрагивать верхняя губа.
— Как тебе вообще хватило наглости сюда прийти?
Олеся говорит это со злостью. Я замечаю, что ее голос в какой-то момент преломился, будто к горлу подступили слезы, которые она упорно старается скрыть. Но ее глаза слезы скрыть не могут, я вижу, как они наливаются.
— Я ищу Диму, — повторяю уверенно. — Где он?
— Убирайся. Вон. — Выдыхает так тихо, но так зло, что кожа покрывается мурашками.
— Где. Дима. — Повышаю голос.
Олеся сильнее хватается за дверной косяк, как будто ее не держат ноги.
— С ним это случилось из-за тебя… Если бы не ты… — Олеся приваливается лбом к стене и начинает всхлипывать. — Это ты виновата, ты… — приговаривает.
Я стою ни жива, ни мертва. Самое плохое предчувствие растекается под кожей и парализует внутренности животным страхом.
— Где Дима? — повторяю могильным голосом. — Немедленно скажи мне, где он.
Я делаю уверенный шаг к рыдающей навзрыд Олесе, хорошенько встряхиваю ее за плечи, а затем прижимаю спиной к стене.
— Я повторяю еще раз: где Дима?
Дешевая тушь потекла по ее лицу.
— Его нет… — всхлипывает.
Мой мозг отказывается трактовать фразу «его нет».
— Где Дима? — чувствую, как горло сковали новые рыдания.
— Он ушел в армию! — выкрикивает. — Из-за тебя!
— В армию? — переспрашиваю, не поверив.
— Да, его забрали снайпером. А потом… — Олеся резко замолкает и громко всхлипывает.
— Что потом?
Олеся накрывает лицо ладонями и продолжает плакать. Я чувствую, как по моему лицу тоже текут слезы.
— Олеся, что случилось потом? Его забрали в армию снайпером, а дальше? Олеся, скажи мне, не молчи.
— Его убил другой снайпер.
Я резко выпускаю Олесю из рук и пячусь назад. Девушка сползает по стене и падает на колени, продолжая рыдать белугой и приговаривать: «из-за тебя, из-за тебя, он умер из-за тебя».
Комната плывет перед глазами. Я вовремя успеваю привалиться к противоположной стене, иначе бы грохнулась прямо на пол.
— Это все из-за тебя… Если бы не ты, Дима бы не пошел в армию… — Олеся продолжает это приговаривать рыдая, обняв колени.
«Это все из-за меня, — тут же повторяется эхом в голове. — Если бы не я, Дима бы не пошел в армию».
Из-за меня, из-за меня, из-за меня…
— Где он похоронен? — собираю все свои силы, чтобы это произнести.
Олеся, всхлипывая, поднимает на меня заплаканное лицо.
— У нас не было денег на похороны, и Димина мама сказала, что не будет забирать тело. Где-то там его и похоронили. Это ты виновата! — она снова начинает кричать. — Он не собирался в армию! Это из-за тебя он ушел! Ненавижу тебя! Ненавижу!
Олеся подскакивает на ноги, хватает с тумбочки нашу с Димой фотографию и швыряет ее со всей силы в меня. Я не успеваю увернуться, и тяжелая рамка попадает мне ровно в живот. Я хватаюсь за него рукой и сгибаюсь пополам.
— Убирайся! Это из-за тебя! Из-за тебя!
Дальше все, как в тумане. У меня кое-как получается выйти из комнаты. Под Олесин плач и крик «Из-за тебя» я выхожу из комнаты и бреду по коридору к прихожей, продолжая держаться за живот. У кухни притормаживаю и смотрю на продолжающую спать на столе пьяную женщину. Димину мать.
«Его больше нет», сказала мне она, когда я спросила, где Дима.
Выхожу из квартиры, держась за перила, спускаюсь вниз. На улице льет дождь, и я останавливаюсь под ним. Промокаю до нитки за минуту.
Дождь скрывает мои слезы. Я куда-то бреду, не разбирая дороги. Животу очень больно, я продолжаю придерживать его рукой.
Не вижу ничего и никого перед собой. В голове пульсирует только: «Димы больше нет», «Его убил другой снайпер».
И это из-за меня.
Из-за меня, из-за меня, из-за меня…
Димы больше нет из-за меня.
И меня без него тоже больше нет.
Меня без него нет…
— Эй, смотри, куда идешь! — слышу фоном чей-то голос. Это мне?
Звонкий сигнал клаксонов, рев шин, а затем резкая боль в левой части тела. Меня подбрасывает и перекручивает в воздухе. Я лечу, парю, вдруг думаю. А затем новая сильная боль пронзает все тело от головы до пят.
— Черт, она шла на красный!
— Скорую! вызовите кто-нибудь скорую!
— Девушка, вы живы?
— Скорую, срочно!
Какие-то голоса, суета, а я лежу и смотрю в мрачное свинцовое небо, затянутое тучами. Дождь по-прежнему скрывает мои слезы. Где-то там, на этом небе, он… Смотрит на меня сейчас.
И прежде, чем у меня закроются глаза, успеваю подумать лишь одно:
Я так хочу еще хоть раз обнять тебя, Дима.
