— Но что прельщает Ванессу в этом хвастуне? — спросила Джоана.
— Я думаю, что ваша мать чувствует себя одинокой, — осторожно заметил Михаэль. — А в его обществе она расцветает, понимая свою значимость, — продолжал он. И еще, мне кажется, она боится старости. Плохо то, что она без ума от этих художников. Однажды она проснется и увидит, что эти гении, — в его голосе послышалась ирония, — слишком эгоистичны. Вот тогда ей станет очень больно. Но, будем надеяться, Ванессу минует чаша сия.
Джоана пристально посмотрела на Михаэля.
— Вы знаете мою мать достаточно хорошо, Майк.
— Да. И признаюсь, я ее очень люблю. Поэтому хотел бы помочь ей, когда она поймет всю правду.
Джоана промолчала. Они медленно брели по ночной улице. Жара спала. Мягкий воздух ласкал кожу, и это было великолепное ощущение.
Джоана подумала: «Неужели между Михаэлем и Ванессой что-нибудь есть, кроме обычного знакомства? — Она украдкой посмотрела на молодого человека. — Он по меньшей мере лет на пятнадцать моложе матери. Впрочем, это не помеха, он запросто мог влюбиться в нее. Джоана сердцем понимала Ванессу. — Ведь это не единственный случай, когда между молодым мужчиной и женщиной постарше возникали гармоничные отношения».
«Почему, собственно, я думаю об этом? — спросила она себя. — Может быть, оттого, что желаю Ванессе счастья, или мне самой нравится этот Михаэль? Может быть, я ревную? Майк наверняка опытный и нежный мужчина».
В этот момент перед ней вновь возникло лицо профессора Лансингтона. Почему его образ преследует ее? Нужно его просто-напросто забыть.
Неожиданно Михаэль взял ее за руку и развернул к себе. Джоана вздрогнула.
— Джо, — прошептал он, — ты понравилась мне сразу. Я хотел бы узнать тебя поближе.
Майк, видимо, почувствовал ее расположение, потому что без лишних слов протянул к ней руки и нежно прижал к себе. Его губы нашли ее рот. Она почувствовала игру его языка. Ослабев, она прильнула к Майку.
— Джо, — настойчиво прозвучал голос Майка, — ты самая прекрасная женщина из всех, кого я знаю.
Он опять поцеловал ее. Потом его губы скользнули по ее шее, на какое-то мгновение задержавшись сзади. Джоана почувствовала, как ею все больше овладевает сладкая истома. Мимо медленно проехала машина. Водитель увидел стоящих на обочине влюбленных и, ослепив их фарами, громко просигналил.
Джоана вздрогнула.
— О! — протянула она, переводя дыхание и высвобождаясь из рук Майка.
Тот разочарованно отступил назад и зло посмотрел вслед неторопливо удаляющемуся автомобилю.
— Нужно возвращаться, — сказала Джоана. Мимолетное наваждение улетучилось. — Мне надо выспаться, завтра у меня трудный день.
— Хорошо, — согласился Михаэль, но, не удержавшись, спросил: — Завтра мы увидимся?
Джоана заколебалась.
— Да, — наконец ответила она. — Приходи завтра к нам. Я буду дома.
Михаэль с облегчением вздохнул и спокойно проводил Джоану на виллу Ванессы.
На следующее утро Энтони и Картис проснулись с головной болью. Друг Тони не понимал, где он находится, а когда все вспомнил, схватился за голову и застонал. Энтони туманным взглядом посмотрел на него.
— Боже мой, — замычал Картис. — Зачем мы вчера пили виски?
Тони поднатужился и тяжело выбрался из кресла.
— У меня все болит, — проворчал он.
— Что нам необходимо, так это холодный душ, две таблетки аспирина и «Кровавая Мэри», — определил Картис.
— Я уже пошел, — простонал Энтони, доставая аспирин и напитки. Улыбаясь, он посмотрел на Картиса. — Твое состояние объясняется не только виски, Картис. Вчера вечером ты плел всякую ерунду. От этого твой череп и раскалывается.
Картис обхватил голову руками.
— Ты наверняка прав, — безропотно согласился он и задумался. — И все же, — воскликнул он, — моя идея заключить пари не так уж плоха. Кто мы? Два холостяка, заливающих свое горе алкоголем. Это не жизнь.
— А кто вчера просил еще и еще этого чертового зелья?
— Я, — ответил Картис, сделав виноватое лицо. — Но я не заметил, чтобы ты как-то особенно сдерживал себя.
— Как я мог допустить, чтобы ты пил один? В конце концов, должны же мы помогать друг другу, мы же товарищи по несчастью. — Он ухмыльнулся.
— Тебе хорошо смеяться, — сказал с горечью Картис. — У тебя голова распухла не так, как у меня. Это точно.
— Не преувеличивай. Просто я повыносливее тебя.
Потом они по очереди приняли душ. Пришла домработница Энтони. Увидев в комнате беспорядок, она громко вздохнула. Услышав ее вздох, Картис сказал:
— Да, мисс Скотт. Квартира холостяка — это настоящая зона бедствия. Думаю, что в порядочной семье такого не бывает.
— Вы правы, мистер Морган. — Миссис Скотт взглянула на него с понимающей улыбкой. — Господин профессор и вы, должно быть, выпили вчера немного больше обычного.
— Немного больше! — Картис посмотрел на нее виноватым взглядом. — Миссис Скотт, это звучит так, как будто мы постоянно пьем. Это ужасно.
— А разве это не так? — безапелляционно спросила миссис Скотт. Всякий раз, когда я прихожу сюда, я нахожу грязные стаканы и полные пепельницы. И стаканы не из-под апельсинового сока, господин Морган. Уж я-то в этом разбираюсь. Мой муж тоже был больше, чем нужно, пристрастен к алкоголю. Его печень не выдержала. И теперь я вдова. — Она вздохнула.
— Ужасно! — Картис схватился обеими руками за голову и сжал ее, как будто боясь, что его череп сейчас расколется пополам. — Вот. Прямо-таки все основания для того, чтобы стать трезвенником.
— Вам и господину профессору нужно жениться, — заметила миссис Скотт. — Когда мужчина живет один, ему в голову приходят сплошные глупости, и это добром не кончается. — Она забыла о том, что ее муж, несмотря на наличие нежнейшей супруги, не расставался с бутылкой.
Картис ласково посмотрел на миссис Скотт.
— Вы правы, — воскликнул он. — Пожалуйста, помогите мне убедить в этом моего друга.
Их разговор прервал Энтони. Он вошел в комнату в халате. С его волос капала вода.
— У тебя мудрая домработница, Тони, — смеясь, сказал Картис. — Мы с ней думаем совершенно одинаково.
— Ну, я никогда не сомневался в ее способностях, — неохотно проворчал Энтони. — Миссис Скотт, у нас нет больше томатного сока. Будьте так любезны, сходите за ним, а после вы сможете продолжить беседу с моим другом, с которым нашли полное взаимопонимание. Когда встречаются два ума, упаси Боже мешать им.
— Тони, ты пошляк, — рассердился Картис. — Это некрасиво. Если у тебя плохое настроение, не стоит обижать других.
