Он вошел во дворец. Пещеру из черного камня, где дым пахнет розами и приевшейся темнотой. Камень вызывал реакцию подобную ядовитому плющу: при соприкосновении у тебя появлялся волдырь. Дым щипал глаза и обжигал ноздри. Тьма действовала на нервы.
Единственным источником света служили два ряда факелов. Кто их держал? Женщины и мужчины, нанизанные на пики. Они образовывали линии с правой и левой стороны от него, создавая тропинку. Некоторые жертвы стонали в агонии. Некоторые рыдали. У всех под ногами лежала небольшая кучка хвороста.
Если кто-то уронил бы свой факел, то поджег бы ветки и медленно сгорел бы заживо, возродились, а затем вновь сгорели. Один из самых мучительных концов, который может испытать бессмертный.
От каждой жертвы исходили волны боли и безнадежности, и да, его кожа покрылась мурашками. Каждой частичкой своего существа Бьорн жаждал избавить бессмертных от страданий. Его природа требовала этого, как Посланник, он жил ради искоренения зла. Но…
Во время своего первого визита сюда он поддался своему желанию помочь и освободить жертв от пик. За эти усилия Алана дала почувствовать вкус того наказания, против которого он боролся: двадцать четыре часа провел на пике.
Ему понадобились недели, чтобы полностью восстановиться.
Его руки сжали воображаемые рукояти мечей. «Нужно им помочь».
«Нет! Нужно держаться». У него есть план. Однажды, когда он найдет способ разорвать связь между ним и Аланой и выжить, он вернется. Освободит каждого пленника и заставит Алану испытать то же самое, прежде чем убьет. Кроме того, сегодня он должен поддерживать силы, насколько это возможно.
Он ускорил шаг, кончики его крыльев собирали грязь с земли. Как только он покончит с Аланой, то должен разобраться с Фокс раз и навсегда.
Фокс… Предвкушение забурлило в его венах. Бьорн не мог дождаться, когда вдохнет ее приторно-сладкий аромат, ощутит восхитительный жар ее тела или взглянет на завораживающие черты. Ему даже нравилось с ней разговаривать, женщина обладала острым умом, который его привлекал. Она также продемонстрировала талант скрывать свои эмоции, заставляя его копать глубже и обнаруживать правду под беззаботной оболочкой.
Тот факт, что он возбудился во время разговора с убийцей, не имел значения. Его член отреагировал на брошенный вызов, но разум не отреагировал — нет — и никогда не будет.
На языке появился отвратительный привкус, и Бьорн нахмурился. Вкус лжи. Неужели он только что соврал себе? Возможно. Ладно, точно. Сдержанность Фокс так отличалась от навязчивости Аланы, что не могло не понравиться.
«Осторожно». Алана, Королева Теней, всегда чувствовала, когда Бьорн испытывал к кому-то симпатию… и уродовала его лицо. Она верила, что владеет его душой, духом и телом.
По ее мнению, никто больше не имеет права играть с ее игрушкой, хотя он ничем не поощряет ее ухаживания. На самом деле он поступал наоборот. Всякий раз, когда она приглашала его в свою постель, он отказывался. Не собирался притворяться, что страстно желает того, кого презирает.
К его радости, каждый отказ приводил ее в ярость и смущал. В конце концов, она перестала приглашать.
Мучительный крик эхом разнесся по пещере, вырвав Бьорна из мрачных раздумий. Он раздраженно прижал язык к небу. Отвлечение стояло первым в списке убийц воинов.
И снова он ускорился. Когда достиг конца темного коридора, то остановился, чтобы придать лицу нейтральное выражение и поднять подбородок. Затем вошел в тронный зал Аланы. Его окутал ледяной воздух, изо рта вырывался пар при дыхании, создавая призрачную оболочку. Или оживший кошмар. Разноцветные кристаллы свисали с потолка и сверкали в свете факелов. Ну-ну. Эти факелы были прикручены к пикам — их не держали люди. На него нахлынуло облегчение.
Армия Теней выстроилась вдоль известняковых стен. Вокруг королевского помоста располагался сенот, наполненный чем-то похожим на моторное масло. А в центре платформы возвышался трон из черного тумана.
Алана сидела на нем, выпрямив спину и закинув ногу на ногу. Она нетерпеливо барабанила длинными острыми ногтями по подлокотникам.
Она водрузила на свою массу серебристо-белых волос зазубренную рубиновую корону и переоделась в более откровенное платье-шарф того же оттенка, что и рубины. Каждый ее палец украшал кольцо с драгоценными камнями, а по ногам спускались бриллиантовые нити, создавая видимость юбки. При каждом движении нити перемещались, демонстрируя больше кожи. На ногах красовались туфли с бриллиантами.
«Красотка снаружи, и отвратительный монстр внутри».
Ксерксесу понравился бы этот наряд, а может и сама женщина. Он предпочитал хладнокровных, требующих к себе повышенного внимания девиц, которых он мог приручить. И все равно Бьорн предпочитал дурацкую футболку Фокс.
Заметив его, Алана самодовольно улыбнулась.
— Должна признать, послушание — твое лучшее качество.
Он остановился в двадцати футах от помоста Аланы. Предполагалось, что Посланники должны все любить, ненавидя только демонов, магию, злые слова и действия, но не личность, ответственного за магию, слова и действия. Но… «Ненавижу ее!»
Когда-нибудь, если ненависть продолжит расти, Клириси придет к нему и предъявит ультиматум. Простить и двигаться дальше или пасть. И он был бы прав.
Телепатическая связь соединяла всех Посланников. Они напоминали дерево жизни. Корни: Всевышний. Ствол: Клириси. Ветки: Элитная Семерка, воины и вестники. Зараженные ветви нужно обрезать, иначе ненависть — гниль — распространится. По этой причине Бьорн собирался пасть.
В момент падения он лишится крыльев и способности к исцелению. Его связь с Всевышним исчезнет. Огромная цена, которую придется заплатить за побег и возможность причинить боль Алане. А ей точно будет больно. Как у связанной пары, то, что случается с одним, происходит со вторым. Но. Если Бьорн падет, Тейн и Ксерксес последуют за ним. Они не позволят ему страдать в одиночестве, как смертному.
Понимание, что он приведет их к смерти…
«Последствий я не переживу». Он предпочел бы страдать.
— Бери, что необходимо, и распрощаемся, — проскрежетал он. Желание вернуться к Фокс усиливалось с каждой секундой.
Ее глаза сузились до крошечных щелочек.
— Тебе нужно быть где-то еще, муж мой? Возможно, нужно что-то сделать? Что-то более важное, чем твоя жена?
Как же ему не хватало искренности Фокс. Она не стеснялась в выражениях и не притворялась кем-то другим, а была собой: убийцей до мозга костей. Вероятно, если направить ее агрессию в нужное русло, ему бы не пришлось…
Нет! У него приказ сверху… никакой пощады. Поэтому при следующей встрече он ее убьет. Больше никаких вопросов или проявления любопытства к ее жизни. Никаких мыслей о ее теле или способах, какими он мог ее ласкать или проникнуть. Больше никакого восхищения разными сторонами ее личности.
— А теперь твои мысли далеко, — отрезала Алана, прерывая его рассуждения.
«Сосредоточься! Разозли ее, и все ускорится». После этого он как обычно вернется домой. Он не пойдет сразу к Фокс. У него не хватит сил, и он не хотел показываться ей в таком виде. Или кому-то другому. Она не особенная. Тейн и Ксерксес о нем позаботятся. И он будет ощущать их огорчение при каждом приближении, когда ему больно — им тоже.
— А чего ты ожидаешь, Алана? Я не выбирал тебя в жены. Я не люблю тебя. ТЫ мне даже не нравишься. Твое присутствие наполняет меня ненавистью и отвращением. — «Будь жестче. Заставь ее взорваться от ярости». — После каждого расставания я сдираю с себя кожу, чтобы избавиться от любого намека на твое присутствие. Ты это знала? Я считаю вместе проведенное время…
— Замолчи! — Тяжело дыша, она выпрямила ноги, встала и направилась к нему. Как раз, перед тем как она достигла сенота, черный дым стал сочиться из ее пор, а тело внезапно стало неосязаемым. Она скользила по подобию машинного масла словно призрак, но, достигнув края, тут же сменила форму.
Подходя к нему ближе, она нарочно сильно покачивала бедрами. Сексуальная походка должна была свести мужчину с ума. Но Бьорну показалась отталкивающей. Он даже не пытался скрыть гримасу, заставив ее вновь прищуриться.
