Хотя сейчас, в нынешнем настроении, ей казалось, что и в этом может найтись что-то… особенное. Видеть, как лучи солнца омывают мускулистое тело возлюбленного и самой купаться в них теплых и ласковых.
Патрисия зажмурилась, не понимая, чего больше в ее смятении — испуга, смущения или же возбуждения. А воображение, вдруг распоясавшись, не желало останавливаться. А если, вкрадчиво спрашивало оно, заняться этим при ярком солнечном свете, но не дома, в спальне, а где-нибудь на природе? Ощущать всей кожей дуновение ласкового ветерка, слышать шелест листвы, журчание ручейка. Ой-ой-ой!..
— О чем это ты задумалась?
Молодая женщина стояла спиной к двери и не слышала, как та тихонько отворилась и в комнату вошел Стивен. Вздрогнув, она обернулась и увидела, что он стоит в нескольких шагах от нее.
А она-то совсем голая! Смешно, конечно, но Патрисия до сих пор стеснялась показываться перед возлюбленным полностью обнаженной — разве что непосредственно в момент близости. Вот и сейчас она неловко попыталась прикрыться теми крошечными клочками атласа, что так и держала в руках.
— Я… я не слышала, как ты вошел, — пролепетала она.
Стивен тяжело вздохнул. На лице его появилось выражение усталости и досады.
— Патрисия, а тебе не кажется, что наше знакомство уже вошло в ту стадию, на которой можно чуть-чуть расслабиться и не глядеть на меня, как Красная Шапочка на страшного и гадкого Серого Волка? Казалось бы, ты уже раз сто убедилась, что мне нравится, как ты выглядишь без одежды.
Пройдя мимо нее, он снял пиджак, швырнул его на кресло и принялся расстегивать рубашку.
Патрисия смотрела на него — и не находила слов. Сердце так билось, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Ее словно разрывало на две части. «Да, да! — кричала первая, более раскованная, о существовании которой Патрисия до сегодняшнего дня и не подозревала. — Да, знаю. И мне тоже это нравится! Честное слово!» — «Нет! — возражала вторая, привычная скромница. — Так нельзя! Порядочные женщины так не поступают!»
— А я-то уж было подумал, — пробормотал себе под нос Стивен, не подозревая о внутренней борьбе, что шла в душе его возлюбленной, — что сегодня ты наконец решилась позволить мне больше, чем целомудренный секс при выключенном свете за наглухо закрытыми шторами и только на кровати, как и положено добропорядочным членам общества.
Патрисия стояла все так же молча, по-прежнему прикрывая тело руками и с необычайной отчетливостью осознавая всю глупость своего поведения.
— Ну ладно, — чуть устало произнес Стивен, видя, что она не трогается с места. — Я понимаю. Ты ничего не можешь с собой поделать — слишком застенчивая. Хотя никак не понимаю почему: Господь подарил тебе тело, какому любая женщина позавидует. И ты ведь сама по себе не ледышка бесчувственная — в кровати и при наглухо закрытых шторах ты бываешь очень даже страстной. Ну, иди, коли иначе не можешь, надень что-нибудь.
Наконец выйдя из столбняка, Патрисия стрелой метнулась в ванную и трясущимися руками натянула атласный комплект. А когда вернулась в спальню, обнаружила, что Стивен сидит на кровати все еще одетый. Рубашку он расстегнул, но не снял, даже не распахнул.
У Патрисии упало сердце. Неужели он думает, что она настолько уж застенчива? Что за преувеличение! Ведь она на самом деле любит смотреть на его широкую грудь, любит видеть, как играют мускулы под светло-золотистой кожей.
— А… а ты уладил ту проблему? Ну, с доставкой? — дрожащим голосом спросила она, чтобы хоть что-то сказать, хоть как-то преодолеть возникшую неловкость.
— Разумеется, — ответил Стивен, не глядя на нее. — Извинился перед дамой и предложил ей оформить бесплатно годовую подписку не только на «Семейный очаг», но и на любой дамский журнал по ее выбору. Надо будет сегодня позвонить Марку, это руководитель местного отделения, и ввести его в курс дела.
— Ой, Стивен, ну какой же ты щедрый! И умный. Она бы всем соседкам раззвонила, что ваш офис работает с накладками. А теперь будет на всех углах тебя хвалить. Люди ведь любят получать что-нибудь бесплатно. Я и сама всегда поддаюсь на предложения, купить что-нибудь и получить какой-нибудь приятный пустячок в подарок.
— Правда? — Стивен наконец поднял взгляд, но Патрисия видела, что на самом деле он смотрит не на нее, а куда-то вдаль.
Глаза у него были далекими, затуманенными. Такое с ним иногда бывало. Но молодая женщина по опыту знала: бесполезно спрашивать, о чем он думает в такие минуты. Ответ всегда был одинаков: ни о чем особенном.
Стивен встал и расстегнул ремень на брюках. Патрисия сдавленно ахнула. Ее страшила перспектива увидеть, как он разденется и предстанет ее взору во всей наготе, не успев даже поцеловать! Но в то же время в глубине души молодой женщине отчаянно хотелось этого. Хотелось, чтобы Стивену хватило храбрости на то, на что не хватало ей. Хотелось, чтобы он наконец заставил и ее отбросить робость, забыть все эти глупые предрассудки о благовоспитанности и приличиях.
Но он снова не понял ее и сдавленное восклицание Патрисии воспринял только в одном смысле. И чуть заметно поморщился.
— Не бойся, — сухо произнес Стивен. — Я не оскорблю твою девичью деликатность, заставляя тебя лицезреть столь развратное зрелище, как раздевающийся мужчина. Пойду приму душ и выйду уже в халате. А ты пока не могла бы заглянуть в кухню и поставить разогреваться пиццу? Заодно и кофейку сварить? Не знаю, как ты, а я умираю от голода. Все утро провел в машине, не вылезал из-за руля — к тебе, между прочим, торопился. Вообще-то я заказал столик в ресторане на половину восьмого, но это еще когда будет, я столько не вынесу.
— Мы что, вечером куда-то идем? — растерялась Патрисия.
— Не то чтобы идем куда-то конкретно. Я просто решил поужинать в «Лебеде». Знаешь, это тут рядом, в двух шагах. А что, тебе не хочется?
— Нет, очень хочется! Ты же знаешь, я люблю куда-нибудь выходить с тобой. Просто… просто во все последние твои приезды ты заказывал ужин на дом.
— Ну да, помню. И прошу прощения — это был чистейший эгоизм с моей стороны. Но, как я уже упоминал, за наглухо закрытыми шторами ты становишься совсем другой, вот я и старался никуда тебя не выпускать из-за этих самых штор.
Патрисия покраснела.
— Стивен, не смейся надо мной!
Он застонал и, в два шага очутившись рядом, обнял ее.
— Милая, я вовсе не смеюсь. Я люблю тебя такой, какая ты есть.
— Поцелуй меня, — почти сердито попросила она.
Он пристально посмотрел на нее с немым вопросом в глазах, потом покачал головой.
— Знаешь, пожалуй, пока не буду. Мне ведь еще в душ идти.
