сдали с рук отца на руки мужа. Все тяготы жизни тащат его плечи… а мои… мои для того, чтобы он мог ни на что при этом не отвлекаться.
Раз уж сегодня такой необычный день, решаю послать все к черту и объявляю:
– Мы в разводе.
– Что?! – слышу шокированный вопрос. – Ты шутишь?!
Пфф…
– Не-а, – откинув солнцезащитный козырек, провожу по губам пальцем и распределяю по ним малиновый бальзам.
Машка ведет машину молча пару минут, потом выдает:
– Мой мир не будет прежним.
Мой тоже, но это проходит.
– Перестань, – смеюсь, глядя на украшенную неоновой подсветкой городскую телебашню.
– Нет, ну правда! – восклицает она. – Вы же были, как половинки. Он так на тебя смотрел… и ты на него. Мне кто-то присылал ваши свадебные фотки. Я жила с надеждой, что любовь существует. Настоящая. А не вот эта вся херня. Херни у меня, как грязи, а любовь где-то ходит, бродит… хоть Париж, хоть Лондон. Оль… как же так?
Искренняя печаль в ее голосе вызывает желание пожалеть не себя, а ее. Это веселит.
– Любовь проходит, – говорю ей. – Но она существует.
В моем случае первое утверждение абсолютное, полное вранье, именно это мешает на каждом шагу. И бесит не меньше.
– И давно?..
– Три года, – пожимаю плечом.
Маша смотрит на дорогу, кусая пухлые губы.
– И… где он сейчас? – спрашивает осторожно.
– Вон там, – киваю на огромный билборд, который украшает проносящуюся мимо обочину дороги.
– Твою мать! – восклицает Маша, чуть сбавляя скорость и вытягивая шею. – Мэр?! Хотя… чему я удивляюсь… это же Чернышов…
Бросив быстрый взгляд на огромный баннер, задеваю глазами очень удачную фотографию, с которой на меня смотрят знакомые голубые глаза.
– У тебя мужик есть? – спрашивает она.
– Есть, – говорю весело. – Нужно как раз батарейки поменять, а то пашет без выходных.
Машка начинает гоготать, я тоже улыбаюсь.
До меня с опозданием доходит, что я могла бы похвастаться не вибратором, а Камилем, но он просто выскочил из головы.
– Хватит обо мне, – объявляю. – Расскажи о себе.
– Три мужа, и с каждого хоть какой-то шерсти клок, – фыркает она. – Европейские мужики – это отдельная песня, это на две бутылки вина история, не меньше. Значит, так – едем кутить! – приходит она к очередному заключению. – В клуб!
– В какой клуб, – смеюсь я. – Песком трясти?
– Сейчас у племянника спрошу, где тут могут оторваться две незамужние девушки.
Несмотря на всю нелепость, эта идея не вызывает у меня отторжения.
Она вызывает желание натворить какого-нибудь дерьма.
В конце концов, это Машкина историческая обязанность – втягивать меня в разного рода истории, например, в поездку на дачу какого-то парня, с которой мы удирали ночью в непроглядной темнотище.
Кажется, за десять лет ничего не изменилось!
– Да? – требует, пища и хлопая ладонями по рулю.
– Мне завтра вставать в семь… – опускаю в ладони лицо и стону. – У матери день рождения, нужно помочь с готовкой…
– У меня только одна мысль, – поражается она. – Вот у тебя все, как обычно! Просто «машина времени» какая-то. Поэтому, знаешь что? Ничего не хочу слышать!
Она права. Это «машина времени». В отличие от нее, у меня всегда была куча обязанностей перед семьей.
– Ладно! – сдаюсь.
Она забрасывает меня домой, где за час я успеваю принять душ, высушить волосы и уложить их с помощью плойки. Учитывая их длину значительно ниже лопаток, за такое короткое время это просто подвиг. Выбрав короткое блестящее платье серебряного цвета, в котором встречала этот Новый год, разбавляю образ красной помадой и длинными серьгами в тон платью.
Отправляю в маленькую замшевую сумку телефон и усаживаюсь на диван полностью “одетая”, как собственная парадно-выходная версия. Чувствуя себя по-дурацки, потому что такси будет логично вызвать минут через двадцать, и ни одной гребаной минутой раньше, и это ожидание делает меня жуткой неудачницей…
Будто я собираюсь отправиться на свой первый бал, а не на попойку с бывшей однокурсницей.
Но вот так, как сейчас, я не проводила время со времен студенчества.
От этого я чувствую себя неудачницей втройне.
Когда такси везет меня по сброшенному Машкой адресу, я рассматриваю фотографию, на которой Миша демонстрирует мне отсутствие переднего зуба, и мое сердце заходится от нежности. Он умеет делать фото, но отправить его – нет. В этом ему помогает отец.
Когда он с ним, я всегда звоню ему перед сном.
Скрепя сердце, набираю ему прямо сейчас, но, к моему удивлению, трубку снимает Руслан.
– Да? – спрашивает совершенно спокойно.
По моим внутренностям проходит холодок. От неожиданности и от того, как его хрипловатый голос щекочет мои нервы.
До вчерашнего дня мы полгода не разговаривали. Ни единого раза.
– Где Миша? – задаю ему этот вопрос, но мы оба знаем, что я имею в виду совсем другое.
То, что он не должен был брать трубку, зная, что это звоню я.
– В ванной, – отвечает. – Обычно ты звонишь позже. Решил ответить, чтобы не было, как в прошлый раз.
– В прошлый раз было не так, – освежаю его память.
Именно после того, что случилось в “прошлый раз” мы и разругались в пух и прах окончательно.
– Не так? – уточняет с этим спокойствием, которому научился в своих боях за место под солнцем. – Ты наорала на меня за то, что я вовремя не взял трубку.
– Я звонила пятнадцать раз, Чернышов! – снова освежаю ему память.
– Я забыл телефон в машине, – отвечает он. – Я пятнадцать раз тебе об этом сказал.
– Ты не перезвонил, – злюсь, будто это было вчера.
– Да, потому что увидел пятнадцать пропущенных и понял, что ты собираешься выебать мой мозг.
Почему… почему я не могу быть просто безучастной?!
– Я волновалась, – цежу. – Я думала, что-то случилось.
– Что, по-твоему, могло случиться?
– Что угодно. Он мой сын!
– И мой тоже.
Зажмуриваю глаза и сжимаю кулак, заставляя себя не лезть в эту петлю.
Я обещала себе, что не буду такой…
Вечно орущей и психующей. Противной самой себе.
– Ладно… – обрубаю. – Просто скажи ему, что я позвоню утром. Сегодня больше не могу.
После короткой паузы говорит:
– Он спросит, почему?
– Потому что занята. Сочини что-нибудь. Ты ведь умеешь, – бросаю ядовито.
– Ты тоже много хуйни творить умеешь.
– До свидания, – кладу трубку, не собираясь вступать с ним в этот долбанный спор.
Это не заканчивается ничем, твою мать, хорошим.
Никогда.
Вернув телефон в сумку, пялюсь в одну точку, но через секунду мой телефон звонит опять.
Это Маша, и она очень вовремя.
10 лет назад
Оля
За две
