Верити и раньше доводилось слышать об этом выдающемся спортсмене, и в течение всей игры она так и не смогла, как ни старалась, оторвать от него глаз. Даже на расстоянии она чувствовала его поистине магнетическое притяжение. Несколько резковатая, но в высшей степени эффективная игра этого южноамериканского спонсора команды и ее главного бомбардира просто гипнотизировала ее.
А поймав на себе взгляд его прищуренных блестящих синих глаз, контрастирующих со смуглой кожей, она поняла, что никогда его не забудет. Верити до сих пор в мельчайших подробностях помнила, как он спрыгнул на землю с потного гнедого рысака: запыленные белые бриджи, белые перчатки, голубая куртка для поло, голубая шапочка, высокие коричневые ботинки, наколенники, ремешки, шпоры… все, даже самые незначительные детали так и врезались в ее память.
Она стояла перед ним как завороженная — легкий ветерок раздувал подол ее шелкового в цветочек платья, играл выбившимися прядями, — безуспешно пытаясь вырваться из водоворота его синих глаз и выдавить из себя вежливую и безмятежную улыбку.
Ее ладошка потонула в смуглой руке Люка, а тот мягко и осторожно встряхнул ее в приветствии и задержал на секунду дольше, чем предписывалось правилами приличия. Как бы почувствовав ее состояние, он прибег к своему главному козырю — бессловесному телесному языку, чтобы поближе с ней познакомиться.
Он сразу показался ей до неприличия привлекательным, причем не только ей, холодно подумала она. Со всех сторон женские глаза так и впивались в Люка Гарсию. Позже, когда они втроем стояли на террасе около бара, женщины, как пчелы вокруг банки с медом, толпами кружили вокруг них. Верити со смехом сказала об этом Эдварду, и тот кивнул, криво усмехнувшись.
— Женщины любят Люка, и Люк любит женщин, — сказал он, быстро привлекая ее к себе и по-хозяйски целуя в губы. — Я — совсем другое дело. Для меня существует только одна женщина…
Но в голосе его она все-таки услышала нотку восхищения. Верити это даже возмутило. Позже, в клубе, они с Люком почему-то остались одни на освещенной лунным светом террасе, и тогда она испытала такое унижение, что до сих пор стыдно вспомнить…
— Верити! Очнись, дорогая! Ты меня слышишь?
Сара была само терпение.
— Извини, что ты сказала?..
— Я говорю. Люк придумал все это, чтобы хоть как-то отвлечь тебя от воспоминаний, — медленно произнесла Сара, как мать, уговаривающая малое дитя. — Ну и что из того, что он бабник? Он достаточно тонкий человек и вполне может понять, как ты себя чувствуешь спустя почти год после смерти Эдварда.
— Но зайти так далеко? — засомневалась Верити, все еще продолжая в замешательстве разглядывать письмо. Сара попала в самую точку. По правде говоря, подавленной она себя вовсе не чувствовала… Нет, скорее виноватой. А началось все со смерти Эдварда. Временами, когда ей было особенно плохо, Верити начинало казаться: смерть Эдварда была каким-то чудовищно жестоким наказанием за то, что она так и не набралась мужества сказать себе правду о своих чувствах.
Что же касается Люка Гарсии, то он действовал на нее так, что ей становилось невыносимо стыдно, и она не находила сил заставить себя понять, в чем тут дело…
— За последние двенадцать месяцев благодаря Люку дела фирмы пошли резко в гору — на целых триста процентов! — выпалила она с совершенно неуместным возмущением. — Теперь мне с ним до конца жизни не расквитаться!
Сара насмешливо приподняла брови.
— Значит ли это, что ты собираешься отказаться от такого чудесного предложения совместить отдых с выгодной работой? Да ты что, Верити, дорогая?
Верити запустила пальцы в волосы и рассеянно поднесла ноготь большого пальца к зубам, но, вспомнив о зароке, данном самой себе на Новый год, решительно сунула руку в карман бежевого купального халата.
— Не знаю, и все тут… Не знаю, что и думать. Зачем ему все это?
— Да что гадать? — в голосе Сары уже чувствовалось раздражение. — Может, он решил преподнести тебе сюрприз! Ведь одиннадцатого у тебя день рождения, не забыла? Раз уж он платит, то я бы на твоем месте даже и не думала, а попыталась бы получить максимум удовольствия!
— Не могу, ну как я брошу все на тебя? Это несправедливо.
— Глупости. «Верити Лейси Кейтеринг» — это твоя идея. Именно ты начала дело, за что и заслуживаешь всяческого поощрения. Что справедливо то справедливо.
— Да, но…
— Никаких «но»! Ведь мы партнеры, так? Я тоже возьму отпуск. Где-нибудь в конце года и, если позволят финансы, съезжу к брату в Австралию, посмотреть на его ребеночка. Как ты только что признала, мы многим обязаны Люку, так что, если уж говорить начистоту, сейчас вовсе не время сводить с ним счеты. Ты со мной согласна?
— Сара, не будь так меркантильна, — усмехнулась Верити, пытаясь скрыть внутреннюю дрожь. На что это намекает Сара? Что Люк расстроит их дело, если она откажется плясать под его дудку? Да нет, все это глупые домыслы, мелодрама…
— Я не меркантильна, а практична, — возразила Сара с довольным выражением, наливая себе еще одну чашку кофе. — Люк завалил нас работой, и дела наши идут прекрасно, а прибыль растет. Я наконец-то увидела свет в конце длинного темного тоннеля, и не надо меня убеждать, что ты его не видишь!
— Это верно, но…
— Как ни верти, отказывать ему нельзя. Принимая во внимание его связи в самых высших слоях общества, ты должна лететь к нему с закрытыми глазами. Надо же — две недели работы где-то под теплым солнышком!
— Ты так думаешь? — криво усмехнулась Верити, пытаясь заглушить опасения. Люк Гарсия, видимо, действительно обладает способностью подчинять всех своей воле. Но почему тогда ее так и подмывает убежать от него куда-нибудь подальше и спрятаться?
— Не думаю, а знаю, — заявила Сара с радостной улыбкой. — Я просто умираю от зависти, Верити, но вынуждена признать, что последний год был у тебя просто ужасным, дорогая. Ты заслуживаешь передышки. Только поменьше купайся в море и не очень-то загорай, а то я от зависти лопну. Верити, совершенно запутавшись в своих чувствах, тупо глядела на письмо. Две недели на побережье Карибского моря! Ей даже палец о палец не пришлось ударить, и все на высшем уровне… Это вообще характерно для Люка Гарсии. Так что же делать? Подавить гордыню и забыть, похоронить прошлое? Потрафить своему самолюбию? А как же: сам Люк Гарсия о ней заботится! А может, вежливо поблагодарить и отказаться? Мол, у нее много работы в Англии и она не может оставить Сару одну…
Билет заказан на пятницу, десятое число, то есть вылет через десять дней. Даже если она решится, то успеет ли подготовить все до отъезда? Собрать вещи, получить билет, оформить паспорт, сделать прививки…
