Попаданка особого назначения (СИ) - Ирина Пиняева

Глава 1

Поездка на раскопки в Горный Алтай — мечта!

Тайны древности завораживали меня с раннего детства и в итоге сманили на исторический факультет, на котором я успешно проучилась три курса, а потом я познакомилась с Сергеем Орловым, сыном ректора и местным Казановой. Никакой романтики между нами не были и быть не могло. Кто я, а кто он?! А вот дружба завязалась, что само по себе странно, ведь Орлов дружить с девушками не умел. Думаю, для него я была чем-то вроде ручной обезьянки. Ему подходил мой довольно инфантильный характер — он его чуть тормозил на поворотах, а мне до него особо не было никакого дела.

И вот, когда он предложил мне поехать с его группой на раскопки, моему счастью не было предела: я прыгала, хлопала в ладоши, лезла к нему целоваться — он меня естественно отталкивал и называл больной на голову. Ведь, именно такие моменты иногда меня вытаскивали из моей уютной внутренней раковины. Уже в тот момент я представляла, как копаюсь в земле, очищаю находки, упаковывают их и слушаю похвалу руководителя.

Кто ж знал, чем это всё закончится…

— Ах, Серега, ничего ты не понимаешь! — отмахнулась я тогда.

Добираться до места назначения нам предстояло несколько дней. Сначала на самолете: весь полет, я благополучно спала, Серёня — отмечал начало полёта. Затем на душном автобусе по пыльным дорогам. Весь путь, я смотрела в окно на непривычные для меня природные красоты Горного Алтая, Серёня, само собой, отмечал прибытие. И к вечеру мы добрались до нашего места стоянки, находящееся недалеко от кургана, где мы будем трудиться не покладая рук все это время.

Бодро выпрыгнула из автобуса, глубоко вдохнула чистый горный воздух, когда Серёня еле выбрался, оттолкнув меня в сторону и слегка шатаясь пошел осматривать местные достопримечательности. Посмотреть действительно было на что. Красота… Невысокие ели, вдали виднеются серые пики гор, под ногами зеленое разнотравье, местами видны разноцветные лоскутки мелких цветков.

Наш куратор Петр Федорович, в дальнейшем Петфед, уже с красной пеленой в глазах раздавал совершенно не слушающим его студентам задания: где и как будут располагаться палатки, где будет находиться костер, где провизия и прочее.

Я же была полна энтузиазма и взялась за сборку своей старенькой палатки. Ее мне подарил папа. Мы с ним очень любили походы. Я вообще была папина дочка, мамы не стало еще в раннем детстве. Папа ушел, когда мне было шестнадцать лет и, оставшись круглой сиротой, доживала дни до своего совершеннолетия в детском доме.

Сбор палатки и ее обустройство заняли у меня минут пятнадцать. Поскольку Серёня так и не объявился я собрала и его палатку, что заняло чуть больше времени: ее конструкция была более современной и абсолютно мне не знакомой.

— Привет!

Друг как будто чувствовал, что я закончила с обустройством его жилья, появился откуда-то со стороны подлеска и на автопилоте прошел мимо меня. Причем, автопилот прямой наводкой завел его в мою палатку.

— Серега, ты не прифигел ли? — когда меня отпустило состояние шока от наглости приятеля, и я попыталась его вытащить за ногу из моей же собственности, этот осел пробормотал: «меня нет» и закрылся на молнию.

Лагерь потихоньку готовился ко сну, свет в уже разобранных палатках прекращал гореть. ПетФет сиплым голосом контролировал, видимо, самых ответственных студентов, которые убирали последние припасы в специально отведённое место. Мне здесь делать было нечего. Бросила горестный взгляд на свое спальное место и полезла в разобранную палатку друга.

Было страшно. Впервые без папы, как будто без правой руки. И пусть в спальнике было комфортно и тепло, а в палатке уютно, но разве этого достаточно? Мне не хватало простой папиной улыбки и его простого: "все будет хорошо, маленькая обезъянка". Всё бы отдала за это, но время не умолимо. И вот, есть я, есть палатка, спальник и даже природа, но нет того, что действительно нужно. С такими воспоминаниями я засыпала долго и тяжело.

Из сна меня вырвали ощущение чужого присутствия и гул испуганно бъющегося в груди сердца. Почувствовала когти, которыми хищник прошёлся по моей ноге, слегка ее царапая. Папа говорил, надо действовать сразу. Несколько секунд я терпела, старательно прикидывая в голове, где и что у меня лежит для самозащиты. Первое, что я могла схватить был баллончик от насекомых, его я и схватила.

Впрыск в лицо хищника едкой гадостью и сильный удар ему же в морду. Ну. Это я так думала, что в морду…

Этими словами я потом и оправдывалась перед куратором, к которому побежала жаловаться эта белка облезлая, залезшая к Сергею в палатку. По ее словам, выходило, что она пришла к моему другу в палатку, так как он ее пригласил раньше, а я на нее напала, избила и оставила калекой.

— Пф… Подумаешь синяк и небольшой отек. А нечего по ночам шастать по чужим палаткам, — сказа и пошла спать. Культурные люди так не делают! Или?

Шел четвертый день наших исторических изысканий, и мы, наконец, нашли первые окаменелости. Я сидела в двухметровой яме и фанатично работала кисточкой, пытаясь очистить что-то невероятно древнее от векового слоя земли.

— Катюша, прости меня, — жужжал над ухом предатель, как самое надоедливое насекомое, который заранее знал, что его будут осаждать озабоченные однокурсницы и подставил под удар меня. Это было спланированное злодейство. Видите ли выспаться с похмелья ему захотелось! Мерзавец!

— Катя, я больше так не буду. Честно. Ну, давай, я что-нибудь для тебя сделаю.

— Отстань! — я психовала. Теперь он был героем-любовником из-за которого подрались девушки, а я истеричной ревнивой дурой. Но надо сказать, что его план удался. Девушки теперь к нему действительно опасались подходить, впрочем, как и ко мне.

— Катя, давай я хоть…, - он взял паузу, — вон ту штучку подмету.

Это уже был другой разговор! Помощь мне как раз пригодиться, и я милостиво кивнула. — Из обезъяны труд сделал человека. Может, и с тобой, Орлов, такой метод сработает.

Я спиной почувствовала, что он закатил глаза. Но он мужественно, правда с видом библейского мученика, всё же спустился ко мне и принялся водить кистью по пластине.

— Ты не акварелью рисуешь. Работай нормально! — рявкнула, моя трепетная душа не вынесла такой халтуры1.

— Ладно — ладно. Когда ты такая я тебя бояться начинаю, — испуганно округлил