— Но ведь Агата заказала тебе наряды на все случаи, — с подозрением сказала матушка.
— А вы их видели? — вскипела я. — Такие наряды даже беднякам раздать стыдно будет!
— Я уверена, что ты преувеличиваешь, — не соглашалась она. — Агата обладает прекрасным вкусом.
Вместо ответа я подошла к шкафу и распахнула его, привлекая внимание матушки. Леди подошла и со всей придирчивостью осмотрела представленные наряды. По ее лицу было видно, что спорить о вкусе Агаты она не станет точно.
— Сама виновата, — заключила матушка, — Не стоило соблазнять Фредерика!
— Да кто его соблазнял? — вырвалось у меня.
— Не желаю ничего об этом слушать! — пресекла матушка. — Хорошо, можешь ехать к портному.
Я лишь фыркнула, возвращаясь к сборам. Как будто мне нужно разрешение.
Поездка к портному заняла намного больше времени, чем я рассчитывала. Найти что-то из готового было чрезвычайно сложно. А новое сшить не брался никто. Я и сама понимала, что срок слишком короткий для выполнения безукоризненного заказа. А обращаться к магам я побоялась: кто знает, как магия преображения смешается на моем платье. И что после рассеивания чар от него останется. От Жанны, которая в мое отсутствие послушала дворцовые сплетни, я узнала, что бал начнется практически сразу после ужина.
Улицы же начнут гулять уже с полудня. Народный праздник отличался тем, что костюмы у них были созданы не посредством магии, а сшиты обычным образом. Конечно, может, волшба и присутствовала, но не так, как во дворце.
Маскарад с магией преображения — это нечто. Мужчина мог стать женщиной, женщина — мужчиной, кого-то магия запаковывала в одежду, как в кокон, а других раздевала практически донага. Сама я никогда еще не бывала на маскараде. Знаю обо всем из рассказов Августина. Но он, нехороший такой, никогда не признавался, в каком образе пребывал на маскараде.
Ничего, в этот раз я ни за что не пропущу такое зрелище! Должен же кто-то проводить меня до зала преображений, так пусть это будет Августин. Он не сможет отказать своей любимой сестренке.
Но сначала надо бы отыскать братишку. Насколько я знаю, сегодня только приватные мероприятия. Но как найти то, где находится Августин? И как самой не повторить предыдущую ночь? Нет, результатом я довольна, но мне не по нраву потерянная память. Отправить Жанну на поиски брата я тоже не могу — слишком она красива. Не красивей меня, конечно, но для дворянина под хмелем любая молоденькая служанка — совершенство. И тогда я не дождусь ни братишки, ни Жанны. По этой же причине я могла взять Жанну с собой, чтобы в случае чего она меня осадила. Я и половины молодежи во дворце не знаю.
Увы, мне не дали насладиться обширным общением. Сосланные в монастырь девушки не всегда охотно шли на контакт. Большинство из них либо смирялось с навязанным браком, набравшись благоразумия от Одноликого, либо становились добросовестными послушницами, а впоследствии и монахинями. Другие же прибывали туда по собственному побуждению и на довольно короткий срок. В общем, подруг у меня там так и не нашлось. Благо, что братишка каждый месяц приезжал проведать меня. Он же по большей части и рассказывал о том, что происходило за его стенами. Конечно, я благоразумно молчала о том, что уже через полгода монастырской жизни покидала территорию моего заточения. И часто не одна. Но где они сейчас, леди — источники ценной информации? Эх!
Облачившись в легкое синее платье, что днем посчитали бы совсем неприличным из-за даже видимого наличия корсета, я уже собиралась отправиться на поиски братишки, как ко мне заявилась матушка. Я еле успела накинуть огромную шаль, чтобы прикрыть свою 'распущенность' как любила выражаться родительница. Войдя, матушка внимательно осмотрела помещение, а потом и меня.
— Александрин, ты куда-то собралась? — верно оценила мой вид она.
— Да, — не стала скрывать я. — Я хотела поговорить с Августином.
— О чем? — усаживаясь, поинтересовалась матушка.
— Матушка, при всем моем уважении, разговор касается только меня и Августина, — резче, чем хотелось бы, ответила я.
Но родительница лишь невежливо усмехнулась. И это так непохоже на нее, что на мгновение я испугалась — не подменили ли мне матушку? Взглядом я попросила Жанну удалиться, несмотря на все страхи. Я чувствовала, что матушка знает нечто важное для меня. И вряд ли она расскажет об этом при служанке.
Когда мы остались одни, я присела к матушке и сделала то, чего не совершала последние лет семнадцать — обняла.
— Прости меня, мама, — прошептала я.
Чем вызван мой порыв, и за что я просила прощения — не знаю. И пусть я потом пожалею об этом, не ошибается тот, кто не делает ничего. А ведь я, несмотря ни на что люблю свою матушку. Может, меньше чем надо бы, но… как умею. И, вообще, мне уже двадцать один год, детские обиды пора оставлять позади.
Объятия не длились долго, я отодвинулась и встала, чтобы усесться напротив матушки. Полагаю, она пришла не просто так.
— Александрин, нам с твоим отцом не очень нравится сама идея твоего брака с кем-либо, — начала она, возвращая своему лицу привычную невозмутимость. — Ты сама должна понимать, почему, — она строго посмотрела на меня.
— Понимаю, матушка, — смиренно ответила я, дожидаясь, когда она перейдет к сути.
— За то время, что ты была в монастыре, мы приезжали во дворец только на маскарад. Отец бывал тут чаще, когда сменялся придворный целитель, — словно оправдываясь, сказала матушка. — Но никто из нас ни разу не встречал и не общался лично с Дамианом Зачари.
— И, я полагаю, этот факт вас не устраивает? — скучающе спросила я.
Мне казалось, что весь разговор подводится к одному: 'Мы тебя не знает, с ним тоже не знакомы — и будет рады дальше не видеть'.
— Александрин, ты можешь послушать и не перебивать? — со всей строгостью спросила матушка.
Я только кивнула, чтобы не сказать очередную колкость. Уж очень интересно матушка начала.
— Я осторожно расспросила тех, кто постоянно бывает при дворе, — продолжала матушка. — И что странно: Дамиан появился внезапно и сразу же оказался в фаворе у короля. Никто и никогда не слышал плохого о нем. Согласись, это настораживает? — внезапно поинтересовалась она.
— Мне достанется в мужья святой человек, — пожала я плечами.
Если лорд Зачари достаточно доброжелателен и осторожен, то что тут удивительного? Видимо, чужих жен он не соблазняет, любовниц не обижает, не лицемерит — разве ж это преступление?
— Ты не понимаешь! — вдруг воскликнула матушка вставая. — У него даже завистников нет! — нервно расхаживая, продолжала она негодовать. — И твой отец этого тоже не понимает! Хорошо еще, что хранительница Рода отдала ему тебя, а не… — она запнулась, а я поняла все без слов.
